Евгения Белякова: Принцесса Зефа

Кот дернул толстым, с полено, хвостом и кокетливо посмотрел на Рема. Он ему тоже понравился.

– Разрешите добавить мощности, – хрипло попросил Рем.

– Разрешаю, – хмуро сказал Зеф.

– Кис-кис, – подсказал я Рему. – Он к тебе пойдет.

Один из наблюдателей был деморализован, да и Зеф уже благосклонней на меня поглядывал, но Троп собирался идти до конца.

– Общественный транспорт, – веско сказал он. – Где?

За моей спиной раздался чудовищный треск. Изба с трудом выдралась из земли, и, перебирая голенастыми желтыми лапами, помчалась в лес. Бабка подпрыгивала в окне, глядя вдаль, как заправский машинист.

– Вот, – обреченно сказал я.

Кот мявкнул дурниной, вырвался из рук Рема и поскакал следом. Где-то вдали раздался топот молодецких копыт и лязганье мечей. Я не мог себя сдержать. Мне было плохо. Над кромкой леса что-то грохнуло, с деревьев посыпались шишки и белки. Оранжевое дымное пламя поволоклось на нас, и из него вынырнул упитанный трехглавый тираннозавр, отчаянно махающий кожистыми крыльями.

– Авиация, – упавшим голосом сказал я.

Зеф, не мигая, смотрел на тираннозавра.

Троп дошел до просмотра митинга хиппи и осведомился без особой надежды:

– Социальные праздники?

Изба вернулась из лесу и исполнила буйный канкан в окружении хоровода грибов. Мне совсем поплохело.

Я поймал странный взгляд Зефа – у него зрачки вытянулись в узкую вертикаль.

Рем бродил между елками, ища кота. У Тропа опустились руки.

– М-да, – негромко сказал он, и проектор вспыхнул синим.

Белые гладенькие стены отсвечивали бликами.

– У меня было тяжелое детство, – сказал я.

А на выходе из проектора Зеф подхватил меня за шкирку, как котенка, приподнял и встряхнул.

– Подозрения сняты, – сообщил он.

От его кожи слегка пахло ананасами.

После Рем забегал поболтать и рассказал, что Троп продолжает искать информацию и послал запросы во все информационные базы, а Зеф рычит и запрещает, потому что такими, как я, не разбрасываются, а если я землянин, то он убьет меня потом, а сейчас не стоит суетиться. И если я смог всех так обмануть, то я точно Принцесса, ибо те славятся своей изворотливостью и гибкостью мышления.

Я решил было сменить пол, заперся и на все расспросы орал, что у меня ежегодняя линька.

– Мы, трансбетонцы, все так делаем! Весной – баба, а летом – мужик!

Рем нехорошо обрадовался и сказал, что пойдет сообщит капитану, и они начнут готовить какую-то арену. Я насторожился.

Оказалось, что любая высокая мужская особь обязана доказать свою силу кровавым боем с капитаном, дабы сразу стало ясно, кому дальше рулить.

Я вспомнил широкую, с шифоньер, грудь Зефа, и со сменой пола решил повременить.

А ведь я всего лишь инженер. И жизнь моя – в плазменных трубках, навесных креплениях, статус-программах двигателей и многочисленных микросхемах. Кстати, дела "Ромерра" были плохи. Он еле тянул на своем несчастном остатке энергии, постоянно и сильно забирая вправо. Двигались мы по косинусоиде, бились о всякий мелкий космический мусор, сканировали пространство на предмет возможного противника, чтобы успеть помолиться, если что, а не оказаться размазанными сходу и сразу же.

Я бы рад взять на себя починку многострадального корабля, но из-за проклятого желе не мог действовать обеими руками. Одна была вечно занята вазочкой.

Нездоровая тенденция, но я почему-то был спокоен, как буддист. Сквозь призму желе народ казался дружелюбнее, и даже Зеф не вызывал больше ощущения давления. Просто здоровый мужик, даже неплохой, если вдуматься.

Я вдумался. По идее, он – краса своей расы. Что-то вроде истинного арийца. Но те, насколько я помню, счастья от своей избранности не получили, а попросту огребли. Мне становилось жаль Зефа. Я жевал свое желе и проникался все больше – я начинал видеть Зефа суровым одиночкой, окруженным маньяками вроде Тропа и придурками вроде Рема, существом, чьи скрытые помыслы направлены на романтику и нежность, непонятым и гордым в своей непонятости. Меня несло.

Я видел его при полной парадной выкладке, шагающим по кружевным паркам своей планеты. Видел, как все эти недо-мужчины и полу-женщины пищат от восторга и хлопают ластами. Они презренны, они недостойны даже его взгляда.

Потом пришлось задуматься о биологических различиях полов. Я даже не был уверен, что мужчины мориев устроены привычным мне образом, а уж за все три остальные пола ручаться точно не мог.

Поразмыслив, я отправился туда, где еще не был – в медотсек. Кому, если не врачу, преподать мне урок биологии…