Я знал, что он сейчас видел – наш полуразбитый корабль развернулся, накренился и попер вперед. Расстояние – доплюнуть можно. При известной сноровке.
– А мы еще и рванем, – злорадно пообещал я. – Идем на таран!
Черт, мне так весело не было с последней игры в регби на болоте Самоа. Полузащитника тогда съел местный крокодил. Там все жрут, что ни попадя.
– Ахтунг-ахтунг, в воздухе Покрышкин!
Я вам покажу, гады, как заставлять человека умирать с банкой для спермы в обнимку.
Лицо Зефа выражало спокойное любопытство. Он ни хрена не понимал. Он стоял рядом и любовался моим затылком.
Дельвинар оказался сообразительнее.
Он воздел тонкие ручки в жесте ужаса и пробубнил:
– Остановись, землянин. Мы будем тебя слушать.
Ну, я и остановился. Делать-то больше нечего.
Пока Тримс растаскивал раненых, молодецки закидывая их себе на плечо, обслуга расчищала мостик от обломков и спешно высаживала новые елочки, а на корабле тушились пожары, я выведал у дельвинара причину нападения.
Дельвинары – мирная раса, сказал мне Гокко, тот самый аристократичный хлыщ. Давным -давно познали они наслаждение равноправия, и с тех пор живут, аки в подмышке спящего всевышнего (он так и сказал). Ни войны, ни смуты не омрачают сладкое течение их равноправной и честной жизни.
Омрачает сладкое течение то, что в космосе полно идиотов, которые живут неправильно.
Гокко кивнул на мориев.
– Они подчиняются богам, – страшным шепотом сообщил он мне и закурил сигарку затылочным ртом. Голова у него снова задымилась. – Они так несчастны… Рабы и рабовладельцы. Униженные и уни… уничи…
В общем, есть только одна имеющая право на существование система – воля народа, где каждый равен один другому.
Я заерзал на кресле, машинально ища глазами вазочку с желе, нашел только банку, оставленную озадаченным Ремом, и отвернулся.
– А кто у вас главный? – спросил я, чтобы хоть как-то заглушить голод болтовней.
Гокко посмотрел на меня глазами-плошками и задумался.
– Главный, – я очертил руками большой круг. – Тот, кому народ себя доверил.
– Зачем? – простодушно спросил Гокко.
– Чтобы решить, кто что должен делать.
– Каждый занимается своим делом, – с достоинством произнес дельвинар и посучил толстыми ляжками. – Я очищаю космос от угнетенных. Мой папа сажает репу.
У меня горло давно пересохло без прохладного ананасового вкуса. Я откашлялся, сцепил пальцы в замок.
– Это несправедливо! – возмутился я. – Твой папа всю жизнь сажает репу? Может, он хотел в открытый космос, черт… Может, он хотел ядерную физику преподавать…
– Он хотел, чтобы в мире царило равновесие, – с достоинством ответил Гокко. – Поэтому я здесь.
Я помотал головой.
– Бесполезно же… Вот если бы ты являлся представителем от всех таких пап, то смог бы продвинуть политическую программу, обеспечившую вам более быстрое достижение цели. Разработать статью бюджета на военные нужды… допустим, за счет… что у вас там не особо нужное есть из производства?
– Дешевый текстиль, – с отвращением сказал Гокко и любовно огладил свои сияющие лосины.
– Вот за счет него. Создать партию, в которую входили бы представители пап из разных регионов, чтобы ни один папа не остался обделенным по причине равноправия… И через годик-другой вы создадите отличный флот для борьбы с неравноправием! Все абсолютно добровольно – соберете взносы, обучите армию. А потом! Ведь нечестно будет, если только папы добьются своей цели! Есть же еще и мамы, которые тоже чего-то хотят… И они тоже добьются своего, если соберут партию, и внучки, и дочки… Многопартийная система изъявления народной воли – идеально…
Я размечтался и аж вспотел от усердия. К тому же, очень мне эта ситуация напоминала экзамен в Академии. Там же удалось улучшить жизнь целой расы! Пусть и теоретически.
Моя беседа была прервана появлением двух одинаковых на лицо молчаливых мориев, которые захлопнули на мне наручники и увели на нижние палубы корабля, в темную узкую камеру, защищенную плазменными прутьями.
В камере я оказался не один. Там уже сидела та самая угрюмая сатана, согнувшись в три погибели.
– Привет, – сказал я, настраивая переводчик.
– Здорово, – по-русски сказала сатана, хлюпая носом.
– Я Андрей.
– Я бог А, – созналась сатана.
Бог А оказался неплохим парнем. Высидев с ним пару часов в одной камере, я услышал его невеселую историю и проникся.
Когда-то боги мориев жили себе на вершинах высоких гор, кушали нежное мясо, играли в карты на органы, с удовольствием совокуплялись с драконами, и вообще, наслаждались, как могли. Золотое времечко было.
Читать дальше