Михаил Харитонов: Конец прекрасной эпохи

- Аэропланы, - подсказал Ипполит Мокиевич, однажды в таком аппарате летавший, и сохранивший о том полёте пренеприятнейшую память. - Гадость страшная. Всё дрожит, трясётся, спиртом горелым несёт, теснотища жуткая. Никакого сравнения с дирижаблем.

- Вот-вот. А зачем, по-твоему, их строят? Военная надобность, будь она неладна! Аэроплан трудно в воздухе сбить, потому что он летает без пузыря вот и вся причина существования этой курьёзной конструкции... Так вот, пока англичане аэропланы делали, американцы спокойно себе тянули кабели через океан. И теперь вся атлантическая цепь островков для подзарядки дирижаблей принадлежит Северо-Американским Соединённым Штатам. А это и есть настоящее господство в воздухе.

- Погоди, погоди, - взволновался Ипполит Мокиевич, - так ведь "Монгольфье" эти самые, ты говорил... они же электричество из воздуха получают, так? Подзарядные станции в океане, значит, уже не нужны... То есть они совершенно вытесняют американцев с длинных трасс? Интересно девки пляшут... Участвую, - он протянул другу огромную руку.

Лев Генрихович помедлил, потом согласно кивнул.

Крекшин расслабился: слово Остензона стоило любого контракта.

- Только если ты возьмёшь на себя Урманцева, - добавил "акула".

Крекшин почесал в бороде. Остензон знал, о чём просить: если кто и мог повлиять на министра в полезном смысле, то, наверное, только Ипполит Мокиевич собственной персоной.

- Ладно, - наконец, взвесив все за и против, кивнул головой Крекшин, разобьюсь в лепёшку, а старика уломаю. Присылай своего Петрова, бумаги писать. А с моей стороны...

- Знаю уж, кто с твоей стороны будет. Небось, молодой Илья?

Крекшин усмехнулся в бороду. У него-то и в самом деле имелся подходец к упрямому старику. Некогда - давно это было - Ипполит Мокиевич безвозмездно выручил деньгами министерского внучатого племянника, Илью, богемного юношу, к семнадцатилетию своей жизни не научившегося ничему, кроме штосса, и не сделавшего ничего, кроме карточных долгов. Крекшин же юноше симпатизировал, так как намётанным глазом разглядел в нём практическую жилку. И, оплатив его обязательства, в качестве условия потребовал, чтобы тот пошёл на Второй Крекшинский Оптовый Склад (одно из старых московских предприятий, целиком принадлежащее Ипполиту Мокиевичу уже почитай как лет двадцать, и исправно прибыльное) простым приказчиком. Илья Урманцев условие принял, и честно выполнил, - хотя после первой недели работы попытался было убить себя из револьвера прямо на рабочем месте. Однако ж, после пообвыкся, загорелся, заслужил доверие, и где-то через год занял место помощника управляющего. Через полтора года молодой коммерсант вернул Ипполиту Мокиевичу деньги, доложив поверх номинальной суммы приличный процент. В настоящее время Урманцев-младший представлял интересы Крекшина в славном городе Буэнос-Айрес, похудел, загорел, разучил испанский язык и танец танго, а также обзавёлся супругою, местной красавицей по имени Долорес Гонзалес, после крещения в православие - Дарьей, коя уже успела подарить ему очаровательного сына.

Господин министр был весьма доволен превращением никчёмного оболтуса в успешливого человека, и Крекшину всячески благоволил - благо тот ни с какими деловыми интересами к нему на кривой козе не подкатывал, ждал момента...

Договор скрепили рукопожатием.

Друзья и компаньоны взяли ещё по маленькой, и приступили было к знаменитой палкинской постной каше, когда послышался шум и голоса, и с третьего этажа, со стороны кабинетов, показался ни кто иной, как Мерцлов. По нему было видно, что кляйне ферейн завершился каким-то неподобающим образом.

Он свернул было к лестницам, но потому, похоже, передумал. Нетвёрдой походкой пересёк зал. Подскочившему половому что-то буркнул, и плюхнулся за дальний столик. Появился второй подавальщик, хлопнул скатёркой, тут же возник и графинчик с беленькой. Илья Григорьевич утёр рот салфеткой (наблюдавший за сценой Крекшин с неудовольствием подумал о съеденным в пост поросёнке), живенько всосал в себя первую. Наколотую оливку оставил без внимания.

- Не иначе как напиться решил, - с растущим удовлетворением в голосе заметил Крекшин.

- Продул... Не знаю что, но продул вчистую, - подтвердил Остензон. - А знаешь что? Зови его сюда. Ты же с ним вроде в знакомстве?

- Это он всё подхода ко мне ищет, - Крекшину идея показалась неприятной, но потом он ощутил укол любопытства - очень хотелось знать, где именно проштрафился Мерцлов. - Хорошо, - он щёлкнул пальцами, появился половой, Мерцлов сказал ему пару слов. Тот подобострастно кивнул и растворился в пространстве.