Генри Каттнер: Мокрая магия. Сборник рассказов.

— Вы друг Теннинга? — спросил Пелхэм.

— Мне нужно с тобой поговорить. Я постараюсь объяснить…

— Пожалуйста, входите. Сегодня вечером я один в доме, дети ушли.

Они уселись в роскошной комнате, обставленной в основном старой мебелью, среди которой, впрочем, встречались и новые предметы, нарушающие гармонию, вроде сверкающего, двигающегося и звучащего кристалла на подставке. Пелхэм был вежлив, он сидел и слушал. Теннинг рассказал ему все, что пережил и узнал, не скрывая ничего.

— Но вы же не Теннинг, — сказал Пелхэм.

— Я ведь уже сказал, что он мой двойник.

— Вы даже не похожи на Теннинга.

— Я постарел.

— Вы никогда не были Теннингом, — отрезал Пелхэм и сделал какой-то странный жест.

Часть стены превратилась в зеркало. Теннинг повернулся и увидел человека, который не был Теннингом. Который даже не походил на Теннинга.

Это сделали в Замке Иф. У них там не было ни одного зеркала. Только Шан могла бы рассказать правду, но ей было все равно. Пять, десять, даже двадцать лет не могли его так изменить, лицо было совершенно иным. Он стал старше, но он не был постаревшим Дейвом Теннингом. В Замке Иф постарел кто-то совершенно другой.

— Отпечатки пальцев, — прошептал Теннинг после долгой паузы и повторил это дважды, прежде чем голос его перестал дрожать. — Отпечатки, Ройс. Их не могли изменить.

Но потом он взглянул на свои ладони. Теннинг помнил, как должны выглядеть его отпечатки, но эти линии и спирали были какими-то необычными.

— Мне кажется… — начал Пелхэм.

— Неважно. Они ничего не упустили. Но мозг у меня по-прежнему мой. Я помню времена прежнего «Стар».

Он умолк — двойник тоже помнил бы их. Двойник был идеальной копией Дейва Теннинга образца 1945 года вместе с его воспоминаниями и всем прочим. ЕНОХ АРДЕН. ЧУЖОЙ И НАПУГАННЫЙ. В МИРЕ, КОТОРЫЙ Я ТАК НИКОГДА И НЕ СОЗДАЛ.

— Должен быть какой-то способ доказать, что…

— Я человек без предубеждений, — сказал Пелхэм, — но, поверьте, я знаю Теннинга много лет. В прошлый квестен мы встречались с ним за ленчем в Вашингтоне. Вы просто не вправе ожидать, что у вас получится то… что вы задумали.

— Может, и нет, — буркнул Теннинг. — Значит, в конце концов меня настигнут и вновь отправят в уютную маленькую комнатку черт знает где.

Пелхэм развел руками.

— Ну ладно, — закончил Теннинг. — Во всяком случае и на том спасибо. Я пойду.

И он вышел.

Когда Теннинг вошел в бар, Мэри пила у стойки свой апельсиновый чанг. Теннинг сел на стул рядом с ней.

— Как дела? — спросила она.

— Просто великолепно, — криво усмехнулся он.

— Есть какие-нибудь планы?

— Пока нет, но будут.

— Пошли со мной, — приказала она. — Теперь моя очередь, я хочу кое-что увидеть.

Они поехали на центральную площадь, которую он помнил, остановились у тротуара, напротив навеса над входом в отель, и некоторое время смотрели, как посреди теплой пророческой ночи в слабом ритме пульсирует новая жизнь.

Теннинг заметил, что люди стали какими-то другими. Это было нечто неуловимое. Они, конечно, постарели, но не так, как он. Даже не так, как Мэри. Они приспособились к замедленному темпу.

И при этом каждое лицо выражало затаенное ощущение безопасности. Не будет никаких революций, корни прочно вросли в старые предметы. А новые предметы появлялись постепенно, но неотвратимо.

— Пропади все пропадом, — буркнул Теннинг.

— Что?

Все было не так. Он легко сумел бы приспособиться к совершенно новому миру. Цивилизация, которая будет существовать через тысячу лет, была бы для него слишком новой, но это он смог бы принять. А здесь изменились только мелкие детали. Да еще способ мыслить.

Какой-то мужчина вышел из отеля и сел в машину, остановившуюся у тротуара. Это был совершенно обычный человек, но, когда машина отъехала, пальцы Мэри судорожно стиснули руку Теннинга.

— В чем дело?

— Это был Энди, — сказала она.

В первый момент он не понял, а потом подумал: «Выходит, умер не Энди, а Мэри. Точнее, перестала жить. Ей по-прежнему нужны телефоны, тогда как Энди начинал привыкать к психофонам».

Она тоже была жертвой.

— Вернемся в пивную, — предложил Теннинг.

— Охотно. Пошли.

Они отсутствовали недолго, но за их столиком уже кто-то сидел — мужчина с кустистыми бровями, которого Теннинг встретил у дверей «Стар». На его щеке виднелась пурпурная ссадина.

Теннинг похолодел, напрягся и огляделся по сторонам.

— Я один, — произнес мужчина. — Послушай, не начинай опять скандала. Я забыл дать тебе вот это. — Он хлопнул ладонью по кожаной папке, лежавшей на столе.