Роберт Янг - Срубить Дерево

- Лично мне дерево кажется вполне здоровым, - возразил Стронг.

- Как бы там ни было, не доверяйтесь ему в тех случаях, когда можно без этого обойтись. Как ни крути, а конец тут один. Я отослал несколько проб сока в местную лабораторию. Они там утверждают, что в соке нет никакого красящего пигмента, наличием которого можно было бы объяснить его странный цвет. Так что, возможно, нам только кажется. Что мы видим кровь.

- А может, это само дерево заставляет нас видеть кровь?

Райт расхохотался.

- На вас, видно, здорово подействовало общение с дриадами, мистер Стронг. Теперь смотреть в оба!

- Слушаюсь, - сказал Стронг, выключая передатчик.

Он с облегчением перевел дух. По крайней мере, эта кровь встревожила не его одного. Срезая следующую ветвь, он уже чувствовал себя намного спокойнее, хотя новый обрубок кровоточил еще обильнее. Он слетел на следующую ветвь и, повернувшись спиной к стволу, пошел к ее противоположному стволу. Внезапно он почувствовал под ногой что-то мягкое. Опустив глаза, он увидел, что наступил на цветок, упавший не то с верхушки дерева, не то с одной из только что срезанных им веток. Он нагнулся и поднял его. Цветок был раздавлен, стебель его сломан, но, даже умирая, он каким-то необъяснимым образом мучительно напоминал лицо женщины.

Он набросился на дерево, надеясь, что усталость притупит раздиравшие его душу чувства. Работал он с остервенением. Сок обагрил его руки, запятнал одежду, но Стронг заставил себя не думать об этом. Он заставил себя не думать о цветах, о листьях, которые порой ласково касались его лица. К полудню он уже спустился ниже той ветви, на которой провел ночь, и над ним уходила ввысь, в листву вершины, трехсотфутовая колонна изувеченного ствола.

Достав свой древорацион, он наспех перекусил и снова взялся за работу. Солнце палило нещадно, и сейчас он остро ощущал отсутствие ветвей и листьев, которые давали ему тень вчера. Своими размерами нижние ветви внушали ему благоговейный страх. Даже если точно знаешь, что шнур, которым пользуешься, никогда, ни при каких условиях не разорвется, ты все равно не можешь спокойно наблюдать, как такая тонкая нить поднимает в вертикальное положение двухсот- или трехсотфутовую ветвь и, приняв на себя всю ее тяжесть, плавно опускает на землю.

Чем ниже он спускался, тем сильнее кровоточило дерево. Кровь, сочившаяся из обрубков, каплями стекала вниз, заливая ветви и листья и превращая его работу в какой-то кошмар из окровавленных пальцев и пропитанной красным одежды. Временами у него уже совсем опускались руки, но каждый раз он напоминал себе, что, если он прервет работу, его место займет Сухр, который вытянул вторую по длине травинку; и почему-то мысль о жестких руках Сухра, вонзающих в дерево луч резака, была для него еще невыносимее, чем этот кровавый потоп. Поэтому он с упорством продолжал делать свое дело, и когда кончился день, ему уже осталось пройти меньше двухсот футов.

Он установил палатку на самой верхней из оставшихся ветвей и попросил Райта прислать ему воды, мыло и полотенце. Когда Райт выполнил его просьбу, он разделся догола, хорошенько намылился и смыл пену водой. Вытершись насухо, он в остатке воды выстирал свою одежду и развесил ее над костром. Ему стало легче. Когда Райт прислал ему ужин - еще одно блюдо, специально для него приготовленное женой мэра, - он набросил на плечи одеяло и, усевшись по-турецки у костра, принялся за еду. К тому времени, как он покончил с ужином, платье уже высохло, и он оделся. На небе высыпали звезды.

Он открыл чашку-термос, которую ему прислали вместе с едой, и, потягивая кофе, выкурил сигарету.

Он думал о том, придет ли она сегодня ночью.

Становилось все холоднее. Поднялась первая луна, и вскоре к ней присоединились две ее серебристые сестры. Их белоснежное сияние преобразило дерево. Ветви, в том числе и та, на которой он сидел, казались лепестками огромного цветка. Но иллюзия эта вмиг развеялась, когда его взгляд упал на поднимавшийся из самой середины этого цветка изуродованный, весь в бугорках ствол.

Но он не отвел глаз. Встав во весь рост, он повернулся лицом к стволу и взглянул вверх на эту беспощадную карикатуру, созданную его собственными руками. Выше и выше поднимался его взгляд, все выше и выше, туда, где прекрасная, как волосы женщины, блестела в темноте шапка вершины... Он вдруг заметил, что к волосам этим был приколот цветок, одинокий цветок слабо мерцавший в лунном свете.

Он протер глаза и снова посмотрел туда. Цветок не исчез. Это был какой-то странный цветок не похожий на остальные: он цвел над самым близким к вершине обрубком ветви - над тем самым обрубком, где он впервые увидел кровь дерева.