Жан Рэй - Черное зеркало

Бакстер-Браун весь окаменел. Он не двинулся с места ни тогда, когда в проеме раскрытой двери возник тяжелый, мощный силуэт мужчины, ни тогда, когда в лоб ему уставилось маленькое, круглое и злое дуло автоматического пистолета.

Однако роковой выстрел так и не раздался, а мужчина не успел ни окрикнуть грабителя, ни позвать на помощь.

Стальной прут выскользнул из рук Бакстер-Брауна, с тонким звуком ракеты просвистел в воздухе и врезался во что-то в темноте. Бакстер-Браун так и не шелохнулся, а тело уже опустилось на пол лицом вниз, и из головы ключом заструилась кровь.

Лишь со страшным напряжением оторвал он от пола ноги, которые словно увязли в невидимом болоте. Но тут силы к нему вернулись, и он одним прыжком перемахнул через труп.

На лестничной площадке он оглянулся.

Двенадцать ламп озаряли слепящим светом взрезанный сейф и размозженный череп убитого сторожа, меж тем как в мягком сиянии торшера…

Ай! Бакстер-Браун, которого почти не волновало отвратительное зрелище насильственной смерти, в этот миг едва не закричал от гадкого страха: между абажуром торшера и диванными подушками висела в воздухе, словно зажатая в зубах невидимого курильщика, его Полли.

Он прекрасно узнал ее по сильно обожженной головке, по трем крестикам на ней.

Его охватило шальное желание вернуться, перешагнув обратно через окровавленный труп, и забрать с собой свою любимую трубку, столь загадочно пропавшую, — как вдруг из нее вырвалось колечко дыма, за ним второе, третье, и вот уже Полли раскурилась вовсю, наполняя воздух густым синим туманом; она курилась сама по себе… в пустоте… в ужасной пустоте.

И тогда Бакстер-Браун стремглав бросился прочь, в темноту и туман; заблудившись в непрерывно сгущавшейся мгле, он целых три часа добирался до Клиссолд-парка, до своей выстуженной комнаты.

Ибо в его отсутствие порывом ветра распахнуло окно, и теперь серые пелены тумана вились вокруг лампы в зыбком призрачном хороводе.

Кто бы мог подумать, познакомившись с доктором Бакстер-Брауном спустя десять лет, что в ящике, набитом всякой ненужной всячиной, он хранит самое мощное и грозное орудие магии, некогда оставленное людям существами из незримого мира, — черное зеркало доктора Джона Ди?

Что бы нам ни говорили о кольце Тота, о колдовских книгах Салома, о колбах с гомункулами Карпентера, одно только черное зеркало позволило людям вырваться из грубой оболочки плоти и, не сбиваясь с пути, странствовать среди жгучих облаков ненависти, любви или знания, из которых Высший Разум соткал призраков и вечных духов.

Бакстер-Браун выкупил себе в Камден-тауне кабинет для приема больных у пожилого квартального лекаря, на склоне лет мечтавшего обзавестись сельским домом у речки с форелью, где-нибудь в своем родном Девоншире. Он стал теперь вполне счастлив и покоен.

Он пополнел, отпустил усы на галльский манер, и лицо у него лоснилось, так как он приохотился к обильной еде.

Он носил костюмы в клетку от братьев Керзон и обедал в ресторане Бакки, где особенно ценил рагу из дикого кролика с крепким портером и угрей, жаренных на открытом огне.

Он состоял в клубе любителей виста в таверне «Кингфишер» и играл не так уж плохо.

За все эти годы он только три-четыре раза вынимал темное волшебное зеркало из его красного чехла.

Без любопытства и без страха склонялся он вновь, над этой немой загадкой, и ни разу не появлялось у него желания опять воззвать к той силе, что заключалась в сумрачной глубине черного камня.

И все же при всем своем равнодушии он ни о чем не позабыл, и изредка перед невидимыми глазами его памяти мелькала быстрой тенью странная фигура в подбородном щитке и ножных доспехах.

Что же касается Полли, то ему не давали о ней забыть некоторые чрезвычайно тревожные происшествия.

Сначала приключилась прискорбная история со Сламбером.

В Камден-тауне Бакстер-Браун снял себе один из тех живописных домиков, которыми так кичились мелкие рантье году примерно в 1820-м и которые сохранили в своих старых добрых камнях достаточно хитрости и лукавства и всякий раз умудрялись не даваться в руки алчным дельцам, что разрушают старые и громоздят на их месте новые высотные дома.

На первом этаже, образуя анфилады комнат с низким потолком, размещались передняя для ожидания приема, приемный кабинет и крошечная лаборатория, где Бакстер-Браун собственноручно приготовлял около дюжины лечебных мазей и сиропов, пользовавшихся недурной репутацией и приличным спросом.