Жан Рэй - Черное зеркало

«Превосходная штучка», — говорил он иной раз сам себе, вспоминая тот день, когда, оказавшись случайно при деньгах, приобрел по довольно высокой цене эту трубку в стиле «честерфилд» из толстого английского вереска.

— Ну-с…

Бакстер-Браун читал, обхватив руками голову и прикусив губу от напряжения:

«В 1842 году коллекция редкостей, собранная Хорасом Уолполом в Строберри-хилл, была пущена по свету с молотка. В числе прочих необыкновенных предметов находилось и знаменитое черное зеркало доктора Джона Ди — врача, хирурга и звездочета королевы Елизаветы Английской. То был кусок каменного угля великолепного черного цвета, прекрасно отполированный и обтесанный в форме овала, с ручкой из темной слоновой кости.

Некогда зеркало хранилось в коллекции графов Питерборо со следующей надписью: „Черный камень, посредством которого доктор Ди вызывал духов“.

При распродаже коллекции Уолпола его купило неизвестное лицо за двенадцать фунтов, и с тех пор, несмотря на все предпринятые розыски, его так и не удалось найти.

Известно, что ни в роду Питерборо, ни в роду Уолполов никогда не пытались воспользоваться этим магическим предметом и ревниво берегли его, опасаясь больших бед, которые могло бы вызвать чье-либо неуместное любопытство.

Элайас Ашмол, автор диковинной и жуткой книги „Theatrum Chemicum“*<*„Химический театр“ ( средневек. лат .)>, рассказывает о черном зеркале в следующих выражениях: „При помощи сего магического камня можно увидеть всякое лицо, какое пожелаешь, в какой бы части света оно ни находилось, пусть даже скрывалось бы в самых отдаленных покоях или в пещерах, что помещаются в недрах земных“.

Надо полагать, что и позднейшие владельцы зеркала, страшась такой власти, остереглись испытывать…»

Бакстер-Браун не стал читать окончание статьи, посвященное плачевной судьбе загадочного Джона Ди, зато вооружился увеличительным стеклом, чтобы разобрать надпись мелким почерком на полях:

«Да, но мрачный разбойник Эдвард Келли, тенью следовавший за злосчастным Ди, пользовался зеркалом для отыскания кладов и для совершения своих таинственных преступлений.

В руках бесчестного человека этот достопримечательный предмет, несомненно… ( здесь бумагу прогрыз жучок, и часть текста отсутствовала )…то, что ТАИТСЯ в зеркале».

Слово «таится» было не подчеркнуто, а написано крупными буквами.

Заметки на полях заканчивались несколькими строчками другого, торопливого почерка:

«Зеркало похитили Куэйтерфейджи. Они воспользовались им, чтобы отыскать сокровища… ( здесь опять поработал жучок )…да будут прокляты до последнего своего колена».

Глубоко и протяжно по своему обыкновению вздохнув, Бакстер-Браун нажал на пружинку потайного ящика небольшой уродливой конторки в стиле Дедлоу и положил туда альманах Уоррена рядом с кожаным футляром. В футляре хранились дорогие, тонкой работы инструменты из полированной стали. Они были очень добротные и некогда принадлежали Стентону Миллеру по кличке Козел, которого мартовским утром повесили в Нью-гейтской тюрьме, в то время как от проливного дождя, смешанного с крупным градом, разбивались стекла в домах на Патерностер-роу.

Лекарь покачал головой; он оказывал помощь Стентону Миллеру, когда его, полумертвого от побоев расправившейся с ним толпы, доставили в полицейский участок в Ротерхайте.

— Возьмите-ка это вместо гонорара, док, — шепнул ему несчастный, когда полицейский на миг отвернулся. — Всегда может пригодиться… Да и неохота, чтобы у меня это нашли.

На исход дела самого Стентона Миллера «это» никак не повлияло, а вот Бакстер-Брауну и впрямь кое в чем пригодилось — ведь ему, бывало, не удавалось заработать и фунта в неделю.

— Ну-с, Полли… — промолвил он, пуская струю дыма в потолок. Три дня спустя он уже знал, что последний маркиз Куэйтерфейдж живет на Эстиз-роу, в старом ветхом доме с запыленными окнами, которые зато были занавешены тяжелыми и дорогими парчовыми шторами.

— А, этот чертов скряга Куэйтерфейдж — да покарают его Господь и все святые угодники! — выкрикнула торговка-зеленщица как раз тогда, когда Бакстер-Браун с беспечным видом прогуливался по Эстиз-роу.

И он увидел, как старичок с крошечной головкой, расфранченный на манер Брэммела*<*Джордж Брайан Брэммел (1778–1840) — знаменитый английский денди>, мелкими шажками поднимается на крыльцо.

Эстиз-роу — захолустная улочка в Кэнонбери, на ней и днем-то мало народу, а глубокой ночью и вовсе безлюдно.