Сергей Казменко: Водопой

Часа через четыре, выложив еще метров пять стенки вдоль периметра, ребята совершенно выдохлись. С самого утра они были вялыми, и даже работа их не взбодрила. Я тоже ощущал какую-то апатию и усталость во всем теле, поэтому, закончив переговоры, не пошел им помогать, а велел кончать работу, купаться и собирать обед, хотя до полудня - времени, когда жара загоняла нас в палатки - оставалось еще часа два.

Пообедали мы без аппетита и молча расползлись по своим углам. В палатке было прохладно и свежо, и уже через несколько минут я почувствовал себя гораздо лучше.

Когда я проснулся, был уже вечер - солнце клонилось к закату, и хотя от песка и камней все еще несло жаром, в воздухе уже чувствовалось приближение ночной прохлады.

Все уже собрались в большой палатке. Данро смотрел какой-то видеофильм, надев наушники и повернувшись к стене, Илла, как обычно возилась со своей переносной биохимической лабораторией, а Ланкар, оказывается, сумел собрать из всякого барахла, что без дела валялось в ремнаборе, - чего ремонтировать, если аппаратура рухнула в океан? - пару трейсеров, и сейчас готовился к их установке на вершине холма, где ночью видел кого-то. Он снова собирался дежурить.

Я пошел с ним вместе, и мы успели все сделать до захода солнца. Возвращались уже в сумерках, при свете красной зари. На небе, как всегда, не было ни облачка, но даже ночью с трудом удавалось разглядеть лишь отдельные, самые яркие звезды - слишком плотная дымка висела над пустыней. Расчеты показывали, что месяцев через пять, в межсезонье, ветры утихнут, и небо очистится. Тогда здесь будут холодные ночи, кое-где, возможно, даже морозы. А пока каждый день с рассвета до полудня дул западный ветер, перегоняя по пустыне волны гигантских барханов, которые каждый день сдвигались на несколько метров. Месяца через два, согласно предварительным расчетам, ветры еще более усилятся, начнутся песчаные бури, и к тому времени лучше иметь все оборудование, которое предназначалось нашей группе.

Назад мы возвращались с осторожностью, потому что наступило время водопоя, и песок был усеян мелкими тварями, спешащими к воде. Нам они, конечно, не могли бы причинить вреда, даже если бы и хотели, но как-то всегда не хочется губить без нужды живые существа. Поэтому мы шли медленно и осторожно, внимательно глядя себе под ноги, и, когда вернулись в лагерь, заря уже погасла.

Я хорошо отдохнул и поэтому остался у костра с Ланкаром, а остальные ушли спать. Примерно до полуночи все шло как обычно, различные твари, спешащие на водопой, сменяли друг друга в уже наизусть выученной последовательности, так что по ним можно было проверять часы. Мы не особенно обращали на них внимание. Ланкар то и дело смотрел, что показывают трейсеры, что-то подкручивал и настраивал на панели управления - все-таки приборы были сделаны вручную и требовали постоянного внимания а я просто сидел рядом, изредка подбрасывая сучья в костер, смотрел через светоусилители в пустыню и думал о тебе.

Все было так спокойно, что мы не заметили, как это началось.

Вернее сказать, нам показалось, что самое начало мы пропустили. Просто мы внезапно увидели, как по склону холма прямо на лагерь стремительно движется что-то черное и огромное. И впечатление было такое, что еще секунду назад там ничего, совершенно ничего не было, что оно сконденсировалось из воздуха или же появилось из-под поверхности песка и теперь надвигается на нас, огромное и неотвратимое, грозя подмять под себя весь лагерь.

И еще мы услышали гудение.

Я хотел вскочить, но ноги не слушались меня. Они как бы отнялись, и только через секунду я понял - или убедил себя - что это не так, что это страх, самый обыкновенный страх сковывает мои движения. Понял, потому что ощутил внутри ту же самую пустоту и безысходность, которая приходила, когда ты замыкалась в себе, и я не знал, что же мне делать и как, как, черт подери, пробиться к тебе. И осознание этого страха так удивило и обозлило меня, что оцепенение исчезло. Я дотянулся рукой до кнопки общей тревоги на поясе, но сигнала не услышал - только это такое знакомое теперь гудение в ушах. И даже когда справа, с того места, где стоял Ланкар, резанула в темноту вспышка дезинтегратора, я не услышал ни звука.

А потом черная масса, которая уже почти нависла над лагерем, вдруг исчезла, будто растворилась в воздухе, и вместе с ней исчезло и гудение, но зато уши заполнило завывание сирены, и послышались голоса Данро и Иллы, выскочивших из палаток по тревоге.