Леонид Пузин - Рассказы (сборник)

— Приветствую тебя, воин Светоносного Князя. Добро пожаловать в мое Слепое Подбрюшье.

Зная, что Болотная Самка не имеет определенной формы и потому ее нельзя видеть, дружинник тем не менее пристально озирался по сторонам — а вдруг? Та, которая говорит столь мелодичным голосом, должна быть прекраснее Супруги Светоносного Князя — о чьей несравненной красоте барды наперебой слагают и поют песни. Ах, если бы увидеть ее хоть краешком глаза! Увидеть и умереть — ибо удостоившиеся чести лицезреть Болотную Самку после этого живут не дольше трех дней.

— Нет, воин, в Слепое Подбрюшье я тебя привела не за смертью, — в ответ на невысказанное желание Алексея вновь зазвучал певучий голос Владычицы Болот, — смотри!

И соглядатай увидел.

(Впрочем, под действием болотных испарений он к этому времени уже почти не был Соглядатаем Второго Ранга, оставаясь только дружинником Светоносного Князя.)

На хвосте Белой Образины покачивался подвешенный за руки голенький годовалый ребенок — прелестный светловолосый мальчик. Его правую ножку насквозь пронзал огромный четырехгранный гвоздь, на кованую шляпку которого время от времени дышала огнем Полорогая Дурь, причиняя младенцу страшную боль. Ребенок корчился, извивался — с каждой струей вылетающего из пасти Полорогой Дури синего пламени пронзительный детский визг возвышался до ультразвуковых частот, становясь для Алексея почти неслышимым.

В четырех шагах от истязаемого младенца бешено рвалась из пут обнаженная до пояса молодая женщина. Тщетно. Ее вывернутые назад руки и выглядывающие из-под заплатанной серой юбки икры ног мертвой хваткой удерживали связанные за стволом старой осины толстые пеньковые веревки. Голову женщины плотно притягивали к стволу ее же собственные косы — так что молодая мать, видя ужасные муки своего младенчика, не могла даже биться затылком о дерево, а лишь в кровь растирала запястья связанных рук и лодыжки ног о жёсткие пеньковые пряди.

— Убейте меня! Сожгите! — вопила отчаявшаяся женщина. — Не буду больше его кормить! Пусть мой сыночек умрет от голода! Убейте меня! Сожгите!

— Успокойся, милая. Никто тебя убивать не будет. Через неделю сама умрешь. Или сойдешь с ума. А то — "сожгите" — ишь чего захотела! — с садистской ласковостью утешала страдалицу Седая Девушка, нежно гладя ее по лицу, груди и плечам. — И кормить будешь мальчика сколько надо — титьки-то переполнены.

Услышав эти глумливые утешения, Алексей вышел из оцепенения, в которое впал при виде ожившего кошмара, и, выхватив из ножен короткий меч, с отвагой и яростью дружинника Светоносного Князя бросился на Тайножителей, люто мучающих человеческого младенца и его маму. И если бы властный голос Болотной Самки промедлил одно мгновение — Белая Образина осталась бы без хвоста, Седая Девушка без обеих рук, а Полорогая Дурь без головы. Даже — если бы успела плюнуть в него струей ядовитого пламени. Однако, на полушаге парализовав волю Алексея, Болотная Самка выручила своих прислужниц.

— Воин, остановись! Ты разве не видишь, что этот мальчик зачат от дьявола? И если дать ему вырасти таким, каким его сотворили отец и мать, то он неизбежно погубит Озерный Край. Всю нашу Землю. Ты думаешь мы его мучаем зря? Медленно убиваем? Нет, воин, пройдя нашу перековку, он выйдет из-под власти своего отца-дьявола и сделается безвредным Тайножителем. Или ты хочешь, чтобы мы его отвели к Синей Тени?

— мысленно произнеся подряд четыре волшебных стиха, Алексей полностью успокоился и вернул меч в ножны — действительно, все дружинники Светоносного Князя знали, что нет ужаснее преступления, чем вступить в любовную связь с дьяволом. Болотная Самка уловила перемену настроения Алексея и мелодичным глубоким голосом спокойно продолжила свои увещевания:

— Ну, а мама этого мальчика, ты сам понимаешь, заслужила свою казнь. Мало этого: ни у Тайножителей, ни у людей нет казни, достойной ее преступления. Слышишь, как она малодушно молит, чтобы ее сожгли? Конечно! Пятнадцать, двадцать минут мучений, и все. Даже если сжигать очень медленно — никакое человеческое сердце не выдержит дольше двух, трех часов: или остановится, или разорвется. А так, как ее казнят сейчас, она, искупая свою безмерную вину, вполне может промаяться неделю, а то и две. Все то время, которое нам потребуется, чтобы из этого маленького дьявольского отродья сделать добропорядочного Тайножителя. Конечно, если раньше не сойдёт с ума. Но она не сойдет… Я знаю…