Рэй Олдридж - Сомаигрушки

По поросшей кустарником равнине тащился зверь на шести коротких толстых ногах, с мощными плечами, бронированный грязно-коричневыми волокнистыми пластинами. Пучки волос росли разбросанными участками. Голова была голой, клыки загибались кверху и проходили мимо его свиного рыла, глаза горели каким-то сильным возбуждением.

Он постоял, вскинул голову, ноздри широко раскрыты. Секундой позже, он пустился рысью и пена замылила его морду.

В травянистой болотистой низине он поймал самку. Самка, с обвисшим беременным брюхом, была меньше и менее проворна. Она повернулась лицом к самцу. Но он подкатился к ней, ударяя так, что она растянулась, выставляя живот. Он полоснул клыками и мгновением позже её живот был вскрыт. Зеленоватая кишащая масса, двигавшаяся внутри неё, начала выплёскиваться. Самец стоял над телом, ноги широко расставлены, дюжина тонких органов выступила из клапанов в его грудной клетке. Струи жёлтой жидкости брызнули на эту массу.

К тому времени, когда самка была полностью мертва, масса превратилась в стаю маленьких личинкообразных существ, которые стали питаться трупом своей матери.

Бернер отвернулся от дисплея. Это выглядело отвратительным процессом, хотя, без сомнения, сами звери видели это по-другому. Он подумал о Конфеточке, лежащей пустой и мёртвой под Клитом. Как Клит мог вытворять подобные вещи?

Клит взял шпули из коробки, помеченной HYAENA EXTRO-BRUNNEA. Он посмотрел на Бернера, маска нечитаема. Его глаза на секунду закрылись, затем открылись и в них, под блистающим предвкушением, лежала неуверенность — или так показалось Бернеру.

«Ничего. Ничего», — сказал Клит, резко качая головой. «После того, как мы закончим, я позволю тебе уйти. Вернуться к своей пещере и своей бронзовой женщине, и своим суевериям. Ты приложил максимум усилий, какие бы они там ни были».

Внезапно, Бернер понял, что Клит говорил правду. Сердце ёкнуло у него в груди, но он ничего не сказал.

«Когда я уйду… помни меня, отшельник». Клит улыбнулся, почти очаровательно, и позволил двери захлопнуться.

Бернер сказал двери: «Да, я буду помнить».

Бернер смотрел с самого начала, через силу, сердце его колотилось.

Клит подошёл к женщине. Он отодвинул волосы с её затылка и вставил образ-шпулю в её розетку. Она мгновенно встала на четвереньки, задвигалась с чужеродной быстротой. Клит вщёлкнул свою шпулю и присел в такую же неудобную позу на карачках.

Холопроекторы подхватили инфо-поток из активированных шпуль, и палуба превратилась в узкую тёмную пещеру. Пластины гниющей древесины и осыпающейся штукатурки уходили далёко вверх в темноту, воздух был ощутимо влажным. Перспектива Бернера немного изменилась и, казалось, что он смотрит в тускло освещенное пространство между некими гигантскими стенами.

Сейчас Конфеточка обходила Клита по кругу, а он ритмично покачивался, ожидая её. Золотая маска выражала желание, чистое и ничем неосложнённое.

До тех пор, пока она не прыгнула к нему и не подтолкнула своё тело под его, после чего Клит начал выглядеть озадаченно. Его глаза метались с боку на бок; маска мерцала умеренным замешательством. Но образ-шпуля держала его также крепко, как и её, и он потянулся к ней, тело его вытянулось. Он вздрогнул, прижал себя к ней, прилипая, пульсируя.

Клит, казалось, немного съёжился, словно перелил некоторую существенную часть себя в неё, а она, в свою очередь, казалась больше, становилась, даже когда скрутилась под ним, доминирующей фигурой.

Он соскользнул с неё, полежал, задыхаясь, и теперь замешательство усилилось и охватило всю золотую маску. Он, казалось, осознал, что что-то идёт неправильно.

Конфеточка повернулась и посмотрела на Клита, глаза её были полны новым голодом.

Клит начал вставать, потянулся за шпулей у себя на загривке.

Она прыгнула; она вонзила свои сильные зубы в его горло. Кровь забила струёй; он упал на спину. Он безрезультатно молотил её, его глаза были невероятно широко раскрыты, маска билась в конвульсиях. Кровь покрыла оба тела.

Клит собрал последние силы, сбросил её и выдернул образ-шпулю из шеи. Он полз к окну, уставившись на Бернера горящими глазами, ярость превратила маску в что-то ужасное.

Бернер замер, руки подёргивались на стекле. Клит убьёт его каким-то ужасным способом и страдания женщины продолжатся. Как он был глуп, думая, что он сможет перехитрить такое сильное и неконтролируемое существо как Клит.

Но, когда Клит добрался до двери и попытался подняться, силы покинули его. Ужасные глаза затуманились и через мгновение стали пусты от всего, кроме смутной растерянности. Он соскользнул на пол, и Конфеточка запрыгнула на тело.