Рэй Олдридж - Сомаигрушки

Но он не мог кричать, не мог убежать и его беспомощность, казалось, привлекла внимание Клита. Теперь чудовище сияющими глазами смотрело на Бернера. Эти видоизменения приняли бросающую в дрожь скорость, формы менялись быстрее и быстрее. Бернер больше не мог распознавать формы, всё, что он видел, это глаза, которые начали приближаться.

Он был уверен, что сейчас умрет. Он попытался переключить своё внимание на Конфеточку… и, затем, увидел то, что его спасло.

Прямо сквозь череп и его убывающую тонкую оболочку прекрасной плоти проступало другое лицо. Молодая женщина, улыбающаяся, полная радостной жизни. Её глаза были теплые и невинные. Доверчивые.

Он постарался вспомнить её.

Каким-то чудом он смотрел на Конфеточку, какой она была прежде, чем Клит завладел ей.

Его ужас поблек, заменённый печалью и тоской.

Он проснулся со слезами на щеках и непреодолимым желанием увидеть её.

Ко времени, когда он стоял над её кроватью, слёзы его прошли, но не боль. Она лежала неподвижно и в искусственном спокойствии её наркотического сна он смог увидеть ту самую молодую женщину из своего сновидения. Он взглянул на кроватный таймер. Через несколько секунд трубки и проволоки будут извлечены из её тела.

Кровать щелкнула и загудела. Оборудование отключилось. Её веки затрепетали, и Бернера охватил опасный порыв. Он почувствовал желание совершить что-нибудь нежное, хоть и крохотное, поэтому он склонился над кроватью и дотронулся своими губами до её… чувствуя абсурдное удовольствие, чувствуя головокружительный ужас.

Она проснулась, когда он поцеловал её, но её единственной реакцией было едва заметное покачивание головы.

Он приветливо кивнул ей, но снова наклонился и прижался своей щекой к её, и прошептал: «Если я смогу сделать что-нибудь, я сделаю. Я сделаю».

«Да», — мягко сказала она. «Я верю тебе. Верю». Её рука поднялась и дотронулась до его лица, холодное, короткое прикосновение.

«Да?», — проревел Клит за спиной Бернера. «Да? Что, да?»

Бернер отпрыгнул от кровати, но Клит махнул своей тяжёлой рукой и врезал Бернеру так, что он растянулся в углу. В руке Клита появился нервосжигатель, и Бернер приготовился к схождению в ад.

Голос Клита загромыхал так, как Бернер никогда прежде не слышал. «Что я говорил тебе, отшельник? Можешь вспомнить?»

Бернер не мог говорить.

«Что ты сказал ему?» — спросила Конфеточка низким весёлым тоном.

Бернер быстро взглянул на неё. Она уселась на краю кровати, её тело изогнулось в странной соблазнительной позе. Её лицо было полно коварного триумфа.

Клит повернулся к ней. «Я могу подумать кое-что неприятное», — сказал он медленно. «Я могу подумать, что ты дразнишь меня. Я могу поверить, что ты соблазнила этого деревенщину просто, чтобы позлить меня».

«Правда?» Она засмеялась и это был омерзительно глумливый звук. «Ты же, в самом деле, не думаешь, что этот маленький трус когда-нибудь бросил бы тебе вызов. Без значительного количества… помощи. Не так ли?»

Клит выстрелил из нервосжигателя.

Бернер смотрел, как она бьётся и молотиться, её визжащее лицо скрутилось в что-то нечеловеческое. Вся её красота пропала. Он хотел отвернуться, но не смог.

Когда это, наконец, закончилось, Клит ушёл, не сказав ни слова.

Бернер помог ей добраться до мед-установки и поднял её на поддон. Прежде чем он задвинул его внутрь, он взял её за руку. «Почему? Почему ты взяла вину на себя?»

Её плечи поднялись в подобии пожимания. Голос её был хриплым шёпотом. «Он мог убить тебя, это была бы глупая потеря — он почти готов отпустить тебя. Кроме того, я привыкла к этому».

«Спасибо тебе», — неуверенно сказал он.

Снова крохотное пожатие плечами. «Через тысячу лет, какое это будет иметь значение?»

В библиотеке Клит задержался со своим выбором. «Что мне следует выбрать, отшельник?»

Клит открыл коробку, помеченную HYAENA EXTRO-BRUNNEA, вынул шпули, взвесил их в руках, смотря на Бернера непроницаемыми глазами. «Использовать эти?»

Молчание затянулось, и Бернер почувствовал напряжение воли Клита, принуждающее его дать ответ. «Это было бы наглостью с моей стороны — высказывать мнение», — наконец сказал Бернер.

Клит улыбнулся. «Очень хорошо. Отлично сказано; я знал, что ты обучаем. Я думаю, что подожду ещё одну ночь для них». Он вернул шпули на место и взял другую пару. «Сегодня ночью что-нибудь милое, я думаю. Нежное. Для контраста».

Когда Клит ушёл к ней, Бернер постучал по лицевой панели, за которую Клит положил hyaena-шпули. Он посмотрел на дисплей и ужаснулся.