Пётр Кантропов - Синяя трава

– Да переживёт твой Рокотов несколько дней без нас. Ты лучше вот что скажи: дикари какими дубинками любили воевать? Ну, размер, масса, материал.

– По материалу за дерево могу поручиться, но, думаю, и кость использовали.

Дубинки делали как короткие, так и огромные. Большие дубинки в самом продвинутом случае утяжеляли на конце камнем. Правда, чаще такие тяжелые использовали сугубо на охоте. В войнах тяжелые дубины стали использовать только с появлением доспехов. Я имею в виду щит и шлём.

– Понятно. Нам бы тоже пригодились спецназовские телескопические дубинки на пружине. У них на конце гайка приварена. Когда-то я такую с собой носил. – Ицхак слегка задумался. – Нет. Такое чудо нам не сделать в обозримом будущем.

– Делай что попроще!

– Кистень, конечно, мы сделать сумеем. Вот только как им и против него орудовать я не знаю. Ну, да это и не моё дело. Найдутся умельцы. Ты мне про духовые трубки расскажи пока!

– Плюнь! Трубки, яды – это оружие охотника или террориста. Как боевое оружие не используется. Мощность ничтожна против человека, а яд опасен для самого стрелка. Слишком велика опасность пораниться самому или соседа убить ненароком.

– Прямо камень с души снял. Спасибо Хэнк! Жаль, что такая умная голова дураку досталось.

Наконец, однажды вечером одиннадцать отплывающих вернулись из похода за солью.

Первым в лагере появился сам Хэнк со своей беременной супругой, которая, в конце концов, решила довериться мужу и следовать за ним на край света. В конце концов, он мужчина в семье, он отвечает за ее безопасность, и если он считает, что поездка возможна, то так тому и быть. Следом за ними шла пара тридцатилетних французских негров, Анри и Жаклин. Оба они были сторонниками отъезда с самого первого дня, когда Хэнк об этом заговорил. Анри, хоть и родился во Франции, большую часть своей жизни провел в Африке, поэтому он более чем разделял мнение Хэнка насчет выживания в условиях сибирской зимы. Ему даже и во Франции было не по себе.

С небольшим отставанием пришли Линас и Лола. Остальные литовцы должны были прийти со второй группой, на следующий день. Линас отделился от товарищей, потому что в походы за солью решили взять палатки, чтобы немного снизить нагрузку на промежуточный и конечный шалаши. И две палатки путешествовали с одной подгруппой, а другие две – с другой. Линас, верный духу своей компании, после принятия решения об отплытии ни на минуту не усомнился, что это решение верное. Впрочем, он не считал, что отплытие – единственный верный путь. Честно сказать, почти любой путь ему бы показался приемлемым. И он не особо задумывался, какой вариант самый лучший. Просто, решив отплыть, он уже не рассматривал вариант остаться. Лола же не особо горела желанием куда-то плыть. Ее привлекала перспектива исследовать пещеры и скалы, а на новом месте им будет не до руд и известняков. Но она уже успела так привязаться к Линасу, что просто не представляла, как будет исследовать эти пещеры без него. Лола надеялась, что они все-таки вернутся обратно, хотя Хэнк ставил прямо противоположную цель – убедить остальных поехать за ними.

Последними вернулись три брата-француза, и с ними две русские девушки. Жюль 32-х лет, Франк 22-х лет и Огюст 16-и лет, выросли в небольшом городке недалеко от.

Парижа. Их родители по роду своей деятельности часто бывали в отъездах, и братья часто оставались дома одни на несколько недель. Поэтому Жюль в значительной степени вырастил Франка и Огюста. Сейчас же они летели на роковом рейсе в гости к родственнику, который давным-давно обосновался на Дальнем Востоке. Так они оказались на другой планете. Здесь Жюль и Франк влюбились в двух сестер, Ольгу и Наталью, которые учились в Москве, и летели домой на свадьбу тети.

Жюль рассудил, что раз почти все французы плывут с Хэнком, то и им следует поступить так же. В действительности, в основном лагере оставалась только архитектор Рита, которая, по мнению Жюля, оставалась только из-за того, что ей выделили такую важную роль в племени. Ещё оставались двое чернокожих, Жером и Эмили, которые по каким-то неведомым Жюлю причинам очень верили русским. Но общаться с Ритой его не тянуло, потому что он считал ее истеричной из-за нескольких ее «выступлений», а с черными он и во Франции особо не общался.

Жюль не считал предприятие таким уж опасным. В конце концов, если они увидят, что что-то не так, например, река поворачивает на север, можно будет остановиться в любой момент. А из-за того, что Жюль в значительной мере вырастил братьев, его авторитет был непререкаем, и если он решил, что надо плыть с Хэнком, значит, Франк и Огюст тоже плывут с Хэнком. Ольга и Наталья даже думать не стали, а полностью доверили принятие решения своим ухажерам.