Пётр Кантропов - Синяя трава

– А вот сарай для зимних работ нужно строить обязательно. В жилых бараках далеко не всё можно делать.

– Многое нужно ещё строить, – задумчиво протянул Алтуфьев. – Например, стоит забить фундамент под ветряк. Зимой мы его потихоньку смогли бы поставить. Кузница тоже нужна. Для скотины загон нужен пообстоятельнее.

– Чем загон-то не устроил? – удивился Максим, который искренне считал что главное – это разборка самолёта.

– Да тем, что нам нужно взрослых животных наловить. Особенно это актуально с лошадьми и верблюдами. Табуны с этой одомашненной скотиной всё равно ничем не отличаются от таких же, но с дикими животными. А, кроме того, я подозреваю, что без взрослых животных наши мальки даже размножаться не смогут. Их просто никто не научит заниматься сексом.

– А инстинкт как же? – заинтересовалась Софья Буданова.

– У меня нет уверенности на счёт конкретно лошадей, но, помнится, где-то читал, что инстинкт в данном случае поможет далеко не всем. Чем выше интеллект – тем меньше надежды на инстинкты.

Если никакой сигнал, ни в какой системе отсчета не может распространяться быстрее скорости света в вакууме, то как их самолет мог преодолеть такое огромное расстояние за столь короткое время? Если двигаться со скоростью света, то путешествие до ближайшей к Солнцу звезды – Альфа-Центавры – займет четыре года, а они двигались всего каких-то четыре часа, и оказались явно гораздо дальше, потому что, находись они на Альфа-Центавре, астрономы-любители вроде Вужоу наверняка бы распознали карту звездного неба, а китаец не узнал ни одного созвездия. Разумеется, четыре года – это в системе отсчета Солнца. Для самолета, если он движется со скоростью, близкой к скорости света, время течет иначе. Как мюоны, рожденные в верхних слоях атмосферы, зачастую успевают достичь поверхности земли, несмотря на то, что в системе отсчета Земли, они летят дольше времени своей жизни, так же и пассажиры самолета могут за кажущиеся им четыре часа пройти огромное расстояние, и за время их полета на Земле пройдут годы. Но если предположить, что самолет достиг хотя бы половины скорости света за четыре часа, его ускорение должно было быть гораздо выше, чем способен вынести человеческий организм.

Петр Алтуфьев тяжело вздохнул. Ему не с кем было обсудить противоречие, которое засело в голове с самого первого дня на новой планете. Даже экипаж уклонялся от обсуждения. Путтер отказывался вникать в пространные рассуждения о световых скоростях и тому подобных премудростях. Зачем напрягать мозг размышлениями об отвлеченных понятиях, которые не приносят совершенно никакой практической пользы, когда надо думать об увеличении дальнобойности и точности копьеметалок и катапульт, и о том, как уже ускорить процесс перехода к огнестрельному оружию?

Петр пытался обсудить процесс переноса с Хэнком, но он как-то не заинтересовался. Подобный разговор с Марьяной сводился к полнейшей необъяснимости проявлений божественного после первой пары фраз. Разговор с Вужоу очень сильно затруднялся языковым барьером, а переводившая им Линг в качестве своего мнения только кивала и делала необыкновенно круглые для китаянки глаза.

Очевидно, тут был замешан какой-то совершенно иной механизм, который никак не объясняется в рамках современной физической теории. И приходится принять правоту Марьяны и прочих верующих насчет явного вмешательства в это дело некоего божественного, высшего разума. Потому что, какой бы теорией не объяснялась физическая возможность такого переноса в пространстве, никак нельзя допускать факта, что пригодная для жизни планета в виде конечного пункта – простая случайность. Уж Алтуфьев-то мог вообразить, какую мизерную долю всего пространства Вселенной занимают планеты, и какая ничтожная доля этих планет годится для жизни людей. Честно говоря, до рокового дня он полагал, что Земля – единственная такая планета. Слишком уж мала вероятность развития земной биосферы. Да к тому же ещё практически точно совпадающей во времени с нынешней земной.

Алтуфьев, однако, не считал возможным постичь мотивы высшего разума, которые побудили его к перемещению самолета в пространстве точно так же, как не считал возможным предугадать последующее его поведение. Потому что высший разум на то и высший, что его простых человеческих мозгов недостаточно, чтобы его понять. Как и все остальные его товарищи по несчастью, Петр исходил из того, что ему придется провести на новой планете всю оставшуюся жизнь. Но продумать хотя бы идею для теории, которая объясняла бы физическую возможность переноса – это ему казалось возможным. Ведь основы квантовой механики гласят, что электрон может находиться в некотором дискретном наборе фиксированных состояний, но не в промежутках между ними. И, возможно, переходы между ними, которые экспериментаторам кажутся случайным процессом, на самом деле контролируются неким высшим разумом? Хотя, что значит случайный процесс? Скорее всего, когда-то случайность уточнят неким физическим законом.