Пётр Лаврентьев: Не курите в присутствии синих драконов

© Пётр Лаврентьев, 2015

© Елизавета Лаврентьева, дизайн обложки, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Добрый волшебник пребывал в глубокой депрессии. Он пребывал в ней уже давно, и ничего не мог с этим поделать. Исчезло желание творить добро и бороться со злом, зажигать каждую ночь звёзды и рисовать в небе после дождя радугу, расколдовывать стервозных принцесс и превращать деревенских дураков в рыцарей.

Добрый волшебник не всегда был волшебником. И не всегда был добрым. И поэтому он ужасно уставал от своей волшебной доброты и страстно желал вернуться к прежней жизни, в которой у него была маленькая двухкомнатная квартирка на пятом этаже серой «хрущёвки», спокойная, ни к чему не обязывающая работа с твёрдой зарплатой, симпатичная подруга средних лет и большая запотевшая бутылка водки в холодильнике.

Ему страстно хотелось курить, но в этом сказочном месте не было сигарет. Лишь иногда удавалось недолго подымить подозрительной смесью из листьев местных растений, набив ими деревянную трубку, вырезанную в виде головы дракона. Трубка при этом начинала зловеще светиться синим светом, искриться и подёргиваться в пальцах, норовя куда-то улететь, и этим уничтожая всякое удовольствие.

Волшебник сел за стол, сколоченный из грубо отёсанных досок, и зажёг толстую восковую свечу. Положил перед собой бумагу, обмакнул перо в чернильницу и размашисто написал вверху листа:

«Заявление»

Немного подумав, почесал пером за ухом и продолжил: «Прошу Вас освободить меня от занимаемой мной должности Доброго Волшебника в связи…» Тут он опять задумался, медленно вывел жирную букву «с» и снова остановился.

На край стола вскарабкался крохотный гном. Робея, он снял с головы зелёный колпачок и низко поклонился волшебнику.

– А-а… Здорово, дебилёнок. Опять надоедать своими просьбами явился? – сказал волшебник и молниеносным щелчком сшиб гнома со стола. Щелчок доброго волшебника переломал гному рёбра, разорвал внутренности и отбросил несчастного через всю комнату в дальний тёмный угол, где он, врезавшись в стену, завалился за горы старого барахла, захрипел там, захаркал кровью, забился в агонии и сдох.

Добрый волшебник, прислушавшись и убедившись, что бедняга благополучно отдал концы, горестно покачал головой и подумал:

«Зря я его так. Нужно было ладошкой пришлёпнуть коротышку. А так он завалился за хлам – не достанешь, и вонять оттуда будет. Теперь либо весь этот срач разгребать, либо его нюхать… Так на чём я остановился? – вспомнил он о начатом деле, и перо снова зашуршало по бумаге.

В комнате опять воцарилась тишина, и летучая мышь, – единственный висящий под потолком свидетель убийства, – удивлённо таращилась сверху на сидящего за столом Доброго Волшебника. «Парню действительно пора увольняться, – подумалось ей. – Нервы у него в последнее время стали ни к чёрту. Пусть пишет, а я отнесу кому надо».

А в Королевском Замке в это время царила очень напряжённая атмосфера. Августейший Король после ежевечернего доклада своих министров был не в духе. Да что там не в духе – он просто рвал и метал! Министры в последнее время словно сговорились между собой и докладывали об одних неприятностях. Министр здравоохранения сообщил, что на рынке выявлена партия контрафактных молодильных яблок, которые вызывают не молодость, а вздутие и понос, министр внутренних дел поведал о вчерашнем громком ограблении Кощея Бессмертного бандой Мальчика-с-Пальчика, в состав которой вошли родители Мальчика, Серый Волк и хромая Лошадь с оторванным ухом. Королю рассказали о страшном дорожно-транспортном происшествии на главной дороге, ведущей к Королевскому Замку: какой-то деревенский возница, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, выехал на полосу встречного движения и столкнулся с телегой, везущей к королевскому столу мешки с Поющей Морковью. Последствия трагедии были ужасны: раздавленная морква полдня корчилась и вопила на обочинах, пугая своими криками прохожих и жителей близлежащих сёл.

Добил своей новостью министр иностранных дел: королева соседнего королевства изменила мужу с каким-то свинопасом и, страшась того, что дело всплывёт наружу, в тот же день отравила своего благоверного. Кретин-свинопас же, как ни в чём не бывало, продолжает пасти стадо, стараясь угождать одновременно и свиньям и коронованной развратной мужеубийце, зачастую по своей непроходимой тупости путая, кому какие желания следует удовлетворять в тот или иной момент.