Пётр Кантропов - Синяя трава

На обед останавливаться не стали и часа через четыре ходьбы по гребню вышли к вершине. Съели одну из двух, захваченных с собой, рыбин осмотрели местность. Холм от вершины обрывался в сторону реки так, что спуститься по восточному склону без специального снаряжения было невозможно. Северный склон имел наклон примерно в сорок пять градусов и лес на нём практически отсутствовал. На трёхметровой высоте одной из сосен удалось оборудовать смотровую площадку, с которой можно было обозревать не только равнину за рекой, но и пространство между сопками на северо-западе. Кроме того, река просматривалась на несколько километров к северу. По оценке Аркадия Володарского, такой наблюдательный пункт имел некоторый смысл в том случае, если ожидается прибытие врага по реке. По хорошей тропе от лагеря до вершины можно добраться часа за два, что даст ещё примерно три часа на подготовку встречи плотов или час для лодок с гребцами. Весной, когда скорость течения вырастет, гонец может и не успеть с предупреждением. Равнина за рекой обозревается неплохо и с поста ближе к лагерю. В северо-западном направлении обзор очень узкий, и легко можно пропустить опасность даже днём. Ночью же от поста наблюдения толку нет вообще. Но это всё с военной точки зрения. С точки зрения охоты пост выглядит гораздо привлекательнее, так как человек с биноклем действительно может засечь стадо за рекой на огромном расстоянии. Мало того, постовой может корректировать световыми и дымовыми сигналами продвижение охотников за стадом.

Пока разведчики обустраивали смотровую площадку, устанавливали радиомаяк, строили простенький шалаш и готовили принесённую с собой рыбу, стемнело.

Командир экипажа Николай Рокотов сразу после завтрака уединился с бортинженером.

– Как считаешь, Максим, есть шансы дождаться помощи?

– Есть. Возможно, мы оказались в отсталой части планеты. Потому и не видим никого.

– Ты веришь в современную цивилизацию без радио?

– В современную, командир, не верю. Но инки и ацтеки имели государство. Да и на Земле до двадцатого века радио практически отсутствовало.

– Ацтеки… Такая перспектива душу не греет. Уж лучше откровенные дикари. Хотя, и в Северной Америке индейцы убивали для развлечения… Умеешь ты морально поддержать.

– Шанс есть и на цивилизацию девятнадцатого века, но я на него не надеюсь. Нам повезёт, если найдутся любые люди, а не разумные нелюди. Ещё хуже, если разумных здесь вообще нет. Рокотов оглядел степь и спросил:

– Предположим, разумные найдутся. Мы сумеем с ними ужиться?

– Сначала нужно выжить. Если мы на территории государства, то от нас мало что зависит. А если встретим дикарей, то девяносто процентов на то, что нас захотят убить, и девяносто девять – ограбить.

– Согласен. Значит, вариант с государством обсуждать бессмысленно. А каковы шансы на выживание с дикарями?

– У нас полторы сотни взрослых мужчин. Это не слишком большое племя, но и не очень маленькое. Правда, союзников у нас нет, а дикарей самолёт, как добыча, вполне способен объединить. Многие наши мужчины служили в армии. Поголовно все грамотные. Оружие плохое. Местность не знаем. Так что, Николай, за выживание дам процентов тридцать. Да и то не сейчас, а хотя бы через несколько дней, если к тому времени кто-то научится копьё в руках держать.

– Что с самолётом делать будем?

– Нужно разбирать и перетаскивать в лагерь. Оставлять на месте ничего нельзя – весенний паводок всё смоет.

– Я тоже считаю, что сохранять самолёт бессмысленно, да и невозможно. Нужно бы привлечь Алтуфьева и с ним решить детали. В частности, хотелось бы сохранить керосин – в баках осталось около сорока тонн. И сараи нужны для складирования деталей.

– Окончательно разобрать самолёт можно будет и зимой, если не будет осеннего наводнения. Но столики с кресел сниму сразу – крепеж пойдёт на ножи, а их катастрофически не хватает.

– Нет. Зимы ждать не будем. Обшивку пока можно пустить на кровлю зданий. Для печей тоже понадобится металл. И нам нужно оружие. Хорошо бы из обшивки сделать лодки – плоты и байдарки нормальный транспорт на реке не заменят. В общем, форсируй разборку! Кстати, если топливо и вспомогательную силовую установку удастся сохранить, то появится смысл сохранить и электрооборудование.

Группа, ходившая за поросятами, к обеду вернулась с тремя живыми поросятами и тушей взрослой свиньи. Поросята по земным понятиям уже достигли возраста, когда их пора забить на мясо. Однако поселенцы хотели перейти от охоты к животноводству. Если бы рядом паслись огромные стада диких животных, в свиноводстве не было бы смысла, но охота пока была трудным и ненадёжным делом. Мало того, охота была и опасным занятием. А вот пищевых отходов от трёхсот человек оставалось много. И их должно было хватить на несколько свиней. Поначалу, пассажиры предложили огородить загон песчаником, пока не готовы сараи. Но в грузовых отсеках самолёта лежало двенадцать контейнеров и четыре поддона. Контейнеры – металлические ящики с площадью пола полтора на полтора метра и примерно такой же высоты. Поддон имеет площадь полтора на три метра при той же высоте, но его дно и стены сделаны не из листового металла, а из сетки. В итоге в качестве клетки просто задействовали грузовой поддон с самолёта. По требованию врачей всех животных переместили за сто метров к западу от посёлка. Ящики с ежами поставили во второй поддон. В контейнерах предполагалось хранить продукты на зиму. Развитие животноводства означало уход за животными. В частности, уход за свиньями – грязное дело. Запасную одежду делать пока было не из чего, а вот лапти вполне можно было сделать. Да и по стратегическим соображениям земную обувь следовало поберечь для дальних походов, а на стоянке пользоваться кустарной.