Владимир Михановский - Путь 'Каравеллы'

Либун представил себе желчное лицо начальника аварийного отсека, с недоверчивой ухмылкой выслушивающего неубедительный рассказ кока о прихотливом поведении стаек плотвы, и решительно спрятал шарик биосвязи в карман. Известно ведь, что биосвязью по корабельной инструкции можно пользоваться только в экстренных случаях, о чем в данном случае речи нет.

Вот варварски загубленное дерево - дело другое! Тут, как говорится, факт налицо, и от этого не отвертеться. Пусть виновник отвечает!

Почти бегом кок добрался до выхода из отсека. Люк за ним закрылся с глухим вздохом.

Дойдя до ленты транспортера, поджарый Либун легко прыгнул на нее и покачнулся, едва удержав равновесие.

Коридорные отсеки, по которым пролегал путь Либуна, в этот час были пустынны. Коку вдруг представилось, что весь экипаж погиб, вымер, исчез, и он единственный из людей, который остался в живых на весь большой, словно город, корабль...

Для всех корабельный кок был желчный, не без определенной дозы ехидцы человек. Но едва ли кто-нибудь на "Каравелле" догадывался, что ехидца кока не более чем мимикрия, защитная броня, под которой скрыта чувствительная и чуточку сентиментальная душа. Либун даже стихи писал, о чем не ведал никто, если не считать Тобора.

Нужно сказать, что кока и Тобора связывали прочные узы взаимной симпатии. Конечно, Тобора на корабле любили все без исключения, если можно говорить о любви человека к огромному искусственному белковому созданию, машине, наделенной разумом и недюжинной силой. А впрочем, почему бы и не говорить в данном случае о любви? Говорим же мы о любви человека к родному дому, городу, стране... Наконец, ведь может же человек любить свой гоночный мотоцикл, аэросани, самолет?

Когда коку до обсерватории оставался пяток шагов, из-за угла коридорного отсека вынырнул Тобор. Он перемещался легко, как на учебном полигоне Зеленого городка.

- Тобор! - крикнул Либун, и эхо гулко прокатилось по коридорному отсеку и замерло в дальних закоулках.

Черная молния отделилась от пола и метнулась к коку, мягко опустившись на пружинящие щупальца в нескольких сантиметрах от неподвижной человеческой фигуры. Либуну даже показалось, что под огромной массой Тобора дрогнул нейтритовый пол, но это, конечно, было игрой воображения.

- Доброе утро, Феликс, - сказал Тобор.

Длинная фигура. Тобора в ожидании распласталась на светящемся полу. Либун оглядел ее так, будто видел впервые.

- Почему ты не на Синем озере? - спросил Тобор, первым нарушая затянувшуюся паузу.

- Беда случилась, Тоб, - сказал кок.

Робот неуловимо быстрым движением приподнялся на передних щупальцах, сразу же став выше собеседника на добрых полтора метра.

- Беда? - повторил он.

- Неприятность, скажем так, - поправился Либун, глядя снизу вверх в поблескивающие блюдца - фотоэлементы насторожившегося Тобора. Что-то скрывается там, в гибком и сложном счетно-решающем устройстве робота, которое совершенствовалось с каждым годом полета? Какие мысли зреют в нем? Определи попробуй!

- Почему ты так смотришь на меня, Феликс? - спросил медленно Тобор.

- Как - так?

- Необычно.

- Скажи, Тобор, ты был в оранжерейном отсеке? - негромко произнес Либун.

- Я бываю там регулярно. Как и в прочих отсеках "Каравеллы", - сказал Тобор.

- Когда ты был там в последний раз?

- Вчера.

- И не заметил чего-либо необычного?

- Заметил.

Либун оживился.

- Что это было?

- Поваленное дерево.

- Расскажи подробней.

- Дерево, надо полагать, повалила осенняя буря. Я наткнулся на него случайно. Поднимался вдоль русла ручья. - Тобор говорил короткими, рублеными фразами, отделяя одну от другой малыми, еле уловимыми паузами.

- Что ты сделал с деревом?

- Убрал.

- Как же ты убрал его?

- Ствол перегородил ручей, - продолжал Тобор. - Вода разлилась, образовалась запруда. Я ликвидировал непорядок: разделил ствол на куски и сбросил их в аннигилятор.

- Так-так... Дерево ты лазером резал?

- К чему лазером? Это ведь не сталь и не алмаз, а обычная древесина. Я просто щупальцами разломал ствол на части.

- И ты сообщил об этом?

- Сообщил.

- Когда?

- Вчера же, - сказал Тобор. - И заодно посоветовал климатологам немного поумерить мощность грозовой установки. Бури, которые валят на корабле большие деревья, - это уж слишком.

- Что же климатологи?

- Согласились со мной.

Либун стоял перед Тобором, лихорадочно соображая: с каких пор робот говорит неправду? И каким образом оказалась способной на это его, казалось, безупречная логическая схема? Неужели в чем-то просчитались создатели Тобора, инженеры и ученые Зеленого городка? Если так, то Тобор из верного и могучего помощника превратился в злейшего врага, способного загубить полет, уничтожить "Каравеллу".