Дмитрий Сергеев - Заповедник чувств

– Мало.

– Что же еще нужно тебе?

– Рано или поздно они привезут еще десять, сто установок и покроют ими весь остров. Они изловят нас как зайцев. А еще проще – я бы на их месте так и сделала – оставить как есть: не трогать нас. Если они прекратят облаву, забудут про нас, ты будешь считать себя свободным?

В эту ночь мы не могли уснуть. Десятки прожекторов, установленных внизу, выхватили побережье острова из тьмы. Кажется, аварийщики намеревались работать круглые сутки. Вскоре пришел корабль и встал на рейде. Он высился над морем тысячью огней, вода вблизи корабля отливала зеркальным блеском. Несколько катеров подошли к его борту. По шуму, по лязгу и громыханию цепей можно было догадаться, что идет выгрузка новых установок. Хилина была права. Прижавшись плечом к моей груди, она дрожала от возбуждения. Я обнимал и гладил ее тело, укрытое одеялом, но она, кажется, вовсе не замечала моих прикосновений.

– Нужно бежать, – сказала она, сбрасывая с плеч теплое одеяло.

– Еще есть время, мы сможем дождаться утра, – возразил я, подумав, что она хочет бежать из пещеры в горы.

– Утром нельзя. Только сейчас, пока темно. Ты видишь: из порта регистрации сняли последний прожектор. Никто не увидит нас. Там причалены около двадцати межкост.

– Ты предлагаешь бежать с острова? Но ведь ВСЕ только здесь и не действует.

– Прежде чем подняться в воздух, мы сломаем ВВАДУ, и тогда сможем приземлиться, где захотим – не только в порту регистрации. Будем скрываться, свяжемся с Тресбли… Ты говоришь, он знает, как сделать местный отключатель. Будем искать других, которые захотят изведать чувств. Станем бороться!

Меня вовсе не нужно было уговаривать-ее план был по мне: лучше вступить, пусть даже в безнадежную борьбу, чем всю жизнь прятаться в темных закоулках пещер.

Мы бросили одеяла, с собой взяли немного продуктов.

Нам пришлось дать большой крюк, чтобы случайно не оказаться в зоне действия улавливателей. Мы пробирались ощупью в кромешной темноте, натыкаясь на сучья, запинаясь о валежник и камни. Попали в густой кустарник, едва выбрались из него. Оба спешили. Я слышал возбужденный, негромкий шепот Хилины:

– Скорее! Скорее! Они могут обнаружить нас. Тогда мы пропали.

Но я и сам понимал: времени у нас мало, нужно торопиться.

На площадке порта регистрации тихо. Ближняя к нам межкоста черным силуэтом допотопного ящера высилась на бледном фоне неба. Подвижные крылья ящера были сложены вдоль фюзеляжа.

По пути я подобрал остроугольный камень. Мы пробрались внутрь кабины. Фосфорический свет доброй сотни индикаторных стрелок на щите управления слабо осветил наши лица. Лицо Хилины казалось строгим, большой лоб осветился, как отполированный желто-зеленый мрамор. Испытывая неодолимый ужас, я занес руку с камнем над установкой ВВАДУ.

– Чего ты ждешь? – нетерпеливо прошептала Хилина.

Со злостью и остервенением я опустил булыжник на взвизгнувшую установку. Один, два, три удара – осколки стекла посыпались на пол кабины. Главное теперь перехлестнуть проводку.

– Быстрее, – торопила Хилина. -О ни услышали: бегут сюда.

Несколько ярких светляков – фонариков в руках людей, быстро приближались к нам. Я включил мотор. Он затарахтел внезапно с оглушительным треском, которого раньше я никогда не замечал, хотя должен был слышать часто, всякий раз, когда запускал свою межкосту. Ящер раскинул крылья и стремительно взмыл кверху. Луч прожектора долго гнался за нами…

На этом запись в ленте обрывалась. Далее была приписка обычным способом, каким пользовались на Тибии до изобретения дешифратора мыслей.

"Заключение чрезвычайной комиссии по делу Джекли и Хилины. Джекли вел себя неблагоразумно: брыкался, пытался причинить себе повреждения. После прочистки памяти доживал в приюте для безнадежно больных под наблюдением специализированных роботов. Умер через пять лет. Прах помещен в гробнице приюта.

Хилина силой воли сумела удержать в памяти кое-что, совсем немногое, но и это сильно удручало ее впоследствии, не давало покоя. Ей удалось бежать на остров – там она покончила с собой.

Тресбли удалось скрыться в катакомбах древнего храма Старой столицы. Спустя пять лет найдено было его тело. По заключению врачей он умер от истощения. Крохотный аппарат, устраняющий опеку ВСБ в радиусе 2,5 м, был найден при нем".

В папку с делом Джекли и Хилины был вложен добавочный лист, на котором рукой добросовестного чиновника сделана еще одна утешительная запись: