Владимир Моисеев - Будем жестокими

А ведь, в сущности, литература удивительно грязное занятие. Игра в слова на деньги. Считается, почему-то, с книгами в мир пришло божье благословение - "твой друг - книга", "лучшим в себе я обязан книге", "книга - источник знаний". Чепуха.

Заменяют человеческие чувства книжными суррогатами и псевдо-интеллектуальными умствованиями и при этом продолжают вдалбливать себе, что литература способна сделать людей лучше, честнее, добрее...

Но верить всерьез, что негодяй, прочитав однажды книжку о нехорошем человеке, задумается и больше не будет, может только психически неполноценный человек. Глупо рассчитывать, что печатная строка способна разбудить в человеке доброе, вечное, чистое и святое. А даже если и так... Всякое бывает. Вот я, например, умудрился сохранить вечное и чистое. Но... зачем и от чего?

Как этот мальчик Володя сказал - нам нужно святое... Согласен, нужно. Но не в буковках же его искать. Проще объявить себя мессией и заняться эскалацией добра и всеобщей любви на деле. Может быть, это единственное, что сейчас нужно людям.

Тяжелая дверь камеры медленно отворилась. И Поля пригласили на допрос.

Следователь оказался лысым задерганным существом, производящим впечатление скорее жалкое, чем внушительное. Он предложил Полю присесть и долго рассматривал его тоскливым, равнодушным взглядом, полным такой канцелярской скуки, что Поль понял - попался он по-настоящему и всерьез.

- Вы, Кольцов, наверное, думаете, - сказал следователь, насмотревшись всласть, - что попали сюда случайно. Не надо обольщаться. К нам случайно не попадают. Ваша деятельность заинтересовала специальную службу. - Он положил руку на папку. - Здесь находятся материалы по вашему делу, уверяю, их достаточно, чтобы обеспечить государственный пансион лет на 15. Так что советую, в расчете на некоторые послабления, отвечать на мои вопросы полно и по существу затрагиваемых проблем.

- В чем меня обвиняют? - спросил Поль.

Следователь встал, Поль последовал его примеру.

- Поль Кольцов, - торжественно сказал следователь. - Вы задержаны на основании статьи 108 пункт А, предусматривающей содержание свидетеля под стражей сроком до 15 лет для проведения дознания.

- В чем меня обвиняют? - переспросил Поль.

- Повторяю, вы не являетесь обвиняемым, вы свидетель по делу об убийстве Патриции Парк. Однако, ряд фактов требуют дополнительного расследования для выяснения степени вашего личного участия в событиях.

- Не понимаю.

- Надеюсь, что нам удастся разобраться.

- Я тоже надеюсь.

- Все зависит только от вас.

- Не знаю, чем, собственно, могу быть полезным. Должен предупредить, что к убийству никакого отношения не имею, в сквере оказался случайно, уже после убийства, так что ничего нового сообщить не могу.

- Не все так просто. Где, к примеру, вы были 11 сентября прошлого года около 22 часов?

- Откуда я знаю.

- Постарайтесь вспомнить.

- Нет. Не помню.

- Вспомнить в ваших интересах.

- Пил, наверное, в "Андромеде".

- Может ли кто-нибудь подтвердить это?

- Нет, конечно.

- Посещали ли вы когда-нибудь бывшего министра культуры?

- Постойте.. Сентябрь.. Пожалуй. Где-то в сентябре я действительно встречался с министром.

- Цель посещения?

- Я предложил ему подписаться на полное собрание моих сочинений, включающее долговые расписки и скабрезные стишки.

- Он согласился?

- Нет. Сослался на занятость.

- Вы пробыли там 15 минут.

- Да. Немного почитал. Стишки министру понравились, но всучить подписку мне так и не удалось... Кстати, почему бы вам не спросить об этом у него самого?

- Через 10 минут после вашего ухода министр был продырявлен в семи местах ребятами из "Лямбды 4075А"!

- Хорошенькое дельце! Не думаете ли вы, что я имею к этому отношение!

- Это предстоит выяснить.

- Ерунда какая-то...

- Может быть и ерунда. В прокуратуре посчитали, что привлекать вас к разбирательству не следует, однако, теперь версия случайного совпадения подвергается сомнению.

Вот оказывается в чем дело, подумал Поль. Сознание собственной невиновности - он-то знал, что к убийству министра и к "Лямбде" не имеет никакого отношения - вселяло в него уверенность. Стало чуть-чуть легче. по крайней мере, было ясно, что делать дальше - необходимо было убедить следователя в собственной невиновности.

- Я узнал, что министр убит только из ваших слов.

- Вас, Кольцов, подвел вчерашний непростительный ляп.

- Не понимаю.

- Вас задержали возле трупа Парк через пять минут после убийства.