Он, полуобернувшись, кивнул Цернту на кресло сзади, в глубине салона. Цернт сел, Комп тоже. Кресла были мягкие, обитые дорогим аотерским пластиком, температура поддерживалась кондиционером, а освещалось в данный момент только зеленоватым светом экрана, так что было совсем уютно и располагало к беседе. Цернт, однако, не рассчитывал, что ему удастся побеседовать с аотерцами. Не то чтобы они были людьми замкнутыми. Скорее наоборот. Всем известно, как вообще в Аотере любят трепаться. Но Цернт был арцианцем. А значит, ничего существенно интересного эти двое ему ни за что не скажут. Цернт, однако, решил попытаться. Лодка мягко дернулась и завибрировала. Мюрек набрал код движения и опять погрузился во что-то свое, к работе лодки не относящееся. Экран скрупулезно отмечал курс в виде зеленых, синих и малиновых диаграмм, а в правом нижнем углу экрана темно-сиреневыми буквами высвечивалась мюрекова отсебятина, существуя обособленно, как и сам Мюрек, ото всего в мире. - Ребята, я хотел вас кое о чем спросить, - заявил Цернт дружелюбно. Ответом было молчание. Расценив его, как поощрение, Цернт продолжил: - Мюрек сказал мне, что ты, Комп, видел в море лодку. Комп кивнул. - Чужую? - Космическую, - кратко объяснил Комп. Цернт присвистнул, потом извинился. - А...а ты не ошибаешься? Комп пожал плечами. Что должно было означать, что уж он-то не мог ошибиться. - Но, допустим. Допустим, Элвер... - Нет, Цернт, - возразил Мюрек, не отрывая взгляда от экрана. - Это не Элвер. У нас есть образцы такой техники. Если ты не запамятовал. Та особа, которую нашли на побережье... - Тетис? - Да, Тетис. Инопланетянка. Там рядом мы обнаружили лодку. Кстати, по образцу этой лодки мы потом усовершенствовались в нашей подводной технике. Так вот. Комп утверждает, что то, что он видел, это точная копия той лодки. - Мюрек, когда это было? Когда появилась Тетис? - В две тысячи сорок восьмом году после крушения Великой Цивилизации. - То есть, за пять лет до того, как погорел наш барьер? Мюрек кивнул. Цернт задумался. Он не был в той группе, которая нашла Тетис. Те люди (сотрудники Аргиса, они обследовали западное побережье Африки за радиоактивной чертой) рассказывали совершенно невозможные вещи. Якобы, недалеко от линии прибоя, на песке, привалившись к камню, сидела старуха и таращила на них выпуклые желтые глаза. Толстая, рыхлая, одетая в коричневый хитон явно неаотерского производства (это определили потом по образцу ткани). На шее ее, утопая в коричневых складках жира, переливалось ожерелье из каких-то совершенно немыслимых жемчужин. Причем все в один голос утверждали, что жемчуг был настоящий. Сине-фиолетового цвета. Аргисовы молодчики не лишили старуху ее достояния, оставили ожерелье ей. Поэтому утверждение, что в природе может существовать синий жемчуг, аотерцы до сих пор подвергают сомнению. Сомнительно также и то, что по их рассказу произошло потом. Якобы дама, не стесняясь количеством особей противоположного пола, совокуплялась с ними со всеми по очереди, отводя для этой цели за обломок скалы. Интересно, как они потом смотрели друг другу в глаза? Скорее всего, врут. Чтоб красочнее было. Но в существовании Тетис сомнений быть не могло. Ее видели не только аотерцы. Инопланетянка, оставленная на побережье, была сумасшедшей (почему и решили ее в Аотеру не брать). Она каким-то образом, используя навыки иной цивилизации, умудрялась летать по воздуху, приделав себе карикатурное подобие гусиных крыльев. С диким гоготом пролетала вечером над прибрежными деревнями, наводя ужас на людей, подтверждая их уверенность, что мир вокруг кишит ведьмами и оборотнями. Зачем ей это было нужно, никто не понимал. Она, однако, не бедствовала. Умела добывать себе еду, избегать хищников за чертой радиации и очевидно, где-то устроилась на постоянное жительство, так как слухи о "летающей бабе" в ойкумене не прекращались. Еще совсем недавно Цернт у себя в преторианском зале разбирал сообщение очевидца об очередных выкрутасах Тетис. Она, якобы, пролетела над городом в Кампаньи среди огромной стаи других птиц (чаек, ласточек, голубей). В Арции появление инопланетянки расценивалось как дурное знамение и подлежало государственному рассмотрению. Рамалий появился тогда же. Историки Аотеры единогласно отмечают странный факт, что он как бы возник из ничего. Он не был ливийцем. Судя по сохранившимся портретам, это был человек неизвестного в ойкумене типа, не арцианец, не грек, не кто-либо еще из существовавших в то время народностей.
Читать дальше
