Когда же они подошли ближе, то убедились, что впечатление царственного величия сооружения было обманчивым. Маяком давно не пользовались. Он обветшал, в узких проемах окон наверху ухали совы, ютились летучие мыши и прочая нечисть. Ступени, ведущие вверх, выщербленные, покрытые пылью, производили томительное, неприятное впечатление. Мюрек уверенно повел их к боковой стене лестницы. Здесь было прямоугольное вертикальное пространство, долженствовавшее представлять собой боковой цельнокаменный стояк, основу маяка. Гладкая песчаниковая плита производила впечатление незыблемости и прочности, Мюрек пошарил по поверхности песчаника и быстро отыскал контактную кнопку. Плита бесшумно скользнула вниз, обдав похитителей сухим, пыльным ветром, хлынувшим из подземелья. Ход вел вниз. В зыбком лунном свете на нижней ступеньке извивалось и корчилось что-то черное. Цернт сотворил про себя древнюю арцианскую молитву и отвернулся. Мюрек спокойно повел всех вниз. Мумия захихикала, как обезьяна, ее горящие желтым светом глаза взглянули на людей вопросительно и жалобно. Она, очевидно, пребывала в нерешительности. Ей было велено охранять гробницу. Но никто не запрограммировал ее нападать. Оставившие ее здесь были уверены, что одного ее вида будет достаточно, чтоб обратить осквернителей гробницы в бегство. Эти же трое спокойно спускались вниз, как будто имели на то право. В конце концов мумия, не выдержав тошнотворного соседства живых и их раздражающих биотоков, взвизгнула жутко, как от нестерпимой душевной боли, шмыгнула вверх и, черной тенью мелькнув в проеме, исчезла на дамбе. И сейчас же песчаниковая плита бесшумно и быстро вернулась на свое место. Древняя катакомба погрузилась в абсолютный мрак. Шорох шагов Мюрека замер. Цернт, сдерживая дыхание, прислушался. Ему показалось, он различил скольжение руки компьютерщика по шершавой песчаниковой плите на противоположной от входа стене шахты. Шелест ветра, ворвавшегося в яркую, почти ослепительную полоску света, внезапно вспыхнувшую в глубоководной тьме подвала. Этот ветер, чистый, свежий и благовонный, казалось, был не так сух, как воздух в шахте. Полоска превратилась в светящееся окно, потом плита, медленно уходя в пол, открыла ярко освещенный проход. Это был коридор, выложенный оранжево-желтым, очевидно, подкрашенным мрамором. В конце его блестела белая алебастровая дверь. Мюрек открыл и ее. За ней находилась лифтовая площадка, тоже каменная, из отполированного до зеркального блеска оливкового камня. Из подобного материала, как Цернт знал, были построены многие надземные сооружения Аотеры, камень был искусственный, но очень ценный. Лифтовая кабина автоматически включилась, отвечая, очевидно, на вес вошедших в нее людей. Она работала абсолютно бесшумно, но по ощущению, томительному, неприятному, Цернт понял, что они движутся вниз, очень быстро и довольно долго, а значит, и очень глубоко - на самое дно моря. Кабина остановилась. Двери разъехались. Открылась ведущая глубоко вниз великолепная лестница из розового гранита, за ней - открытая площадка, тоже из аотерского камня, на этот раз синего. В расположении цветов и дверей чувствовалась некая символика, непосвященному глазу непонятная. Мюрек открыл последнюю, ярко-коричневую, гладкую как стекло, дверь. Вслед за ним Цернт и Комп вступили в гробницу. Это был купольный зал, освещенный голубоватым светом люминесцентных ламп. Освещение, автоматическое, постоянное, сияло здесь века гробовому одиночеству этого смертного, как ни одному из земных царей и фараонов. Это была уютная, теплая гробница. Гранитный розовый пол, отполированный до зеркального блеска. Выложенные малахитом (нежного, травяно-зеленого оттенка) стены. Ребристый потолок из нержавеющей стали лучших сортов эпохи Великой Цивилизации. Если приглядеться, то можно было заметить, что для каждой грани подобран отдельный сорт, они чередовались от ярко-белого, синего до свинцово-серого. Белый, как снег, алебастровый постамент, на нем массивный гроб, вылитый из красного золота, в виде одной прямоугольной глыбы, без каких-либо орнаментов и украшений. Покрывающая его хрустальная крышка, граненая, как алмаз, искрилась всеми цветами радуги, что дополняло литую простоту гроба. К покойнику на верх постамента вела узкая лестница из цельных золотых пластин (весь постамент был устроен в виде сходящихся вверх уступов). Нигде не видно рельефов. Все гладкое, яркое, цельное. На Цернта гробница произвела гнетущее и одновременно, будоражащее впечатление.
Читать дальше
