Владимир Михайлов: Властелин

— Я пытался. Однако ничего не получается.

— То есть как?

— Моих приказов они не признают.

— Надо было приказать от моего имени.

— Именно это я и сделал. Но тебя они тоже не признают. Когда они стартовали от Ассарта, командование принадлежало тому старику, который…

— Да, да. Он потом покончил с собой. Надо было так и сказать им: что он погиб, и теперь командую я.

— Тоже пробовал. Однако они говорят, что это нигде не предусматривалось. Что в таком случае командовать должен следующий по старшинству, но никак не ты.

— О, это солдатское тупоумие! Кто этот старший?

— Понятия не имею. Да он нам и не нужен. У нас есть Властелин. Ему они подчинятся беспрекословно и с радостью.

— Ты уверен?

— Это их слова. Пусть им прикажет Изар.

— Получается, что я должна вернуть его к власти сейчас же?

— Иначе, боюсь, возвращать его будет не к чему.

— О, Великая Рыба… Я хотела еще подержать его в таком состоянии — чтобы он стал сговорчивее.

— Ничего не поделаешь. Он нужен сейчас.

— Как только он поймет, он станет упорствовать…

— Что же, тебе выбирать.

— Да нет, конечно. Выбирать не из чего. Хорошо. Сейчас я пойду к нему. Как долго я могу вести с ним переговоры?

— Я ведь сказал тебе: через час здесь может быть уже очень жарко. Как в пекле.

— Где это?

— Ах да, я и забыл, что в вашей преисподней наоборот, адский холод. Видишь, как у нас все по-разному.

— Глупости. Я иду. Надеюсь справиться за четверть часа.

— Алло, «Алис»! Уве-Йорген!

— Слышу тебя, капитан.

— Что у вас?

— Идет драка. Мы в ней пока не участвуем — с того времени, как тут появились корабли Ассарта. В конце концов, это их работа.

— Наверное, ты прав. Как насчет трансляции?

— Оратор будет?

— Минут через пятнадцать.

— Давайте. Столько мы здесь еще продержимся.

— Так горячо вокруг?

— Горячо. Можно зажарить теленка.

— Продержись. А потом, как только оратор выступит, уходите с орбиты.

— Куда?

— К планете, вниз. Поближе к Сомонту. Вероятно, после речи оратора Ассарт будет выбрасывать свой десант. Постарайся проводить их до самой поверхности. Если их начнут обстреливать во время спуска — подавите противника.

— Ясно. А потом?

— Потом — по обстановке.

— Понял. Как ты?

— Все нормально. Желаю удачи.

— Взаимно!

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Ястра, стараясь, чтобы голос прозвучал заботливо. Изар отмахнулся от ритуального вопроса.

— Мне эта комедия надоела. Неужели я должен силой вырываться отсюда?

— С чего ты взял? Я лишь пеклась о твоем здоровье. Если ты в состоянии, то можешь принять власть хоть сегодня. Хоть сейчас.

Изар вскочил.

— Прекрасно! Ты еще не окончательно проиграла войну?

— Не начинай с острых вопросов. Не то я спрошу: не ты ли начал эту войну в условиях, когда она была с самого начала обречена на поражение.

— Хорошо, согласен. Я намерен прежде всего обратиться к Ассарту. У нас есть связь?

— Есть. У меня.

— Надеюсь, ты дашь возможность воспользоваться ею?

— Присядь, Изар.

— Некогда — я даже отсюда чувствую…

— Десять минут ничего не решат. Но если ты будешь упираться…

Властелин неохотно опустился на кровать.

— Говори.

— Я готова официально и фактически вернуть тебе Власть, которой ты меня наделил. Хотя могла бы этого и не делать. Ты покинул Ассарт в самый критический момент в его истории; одного этого достаточно, чтобы собрать Совет и лишить тебя Власти навсегда.

— Чего ты хочешь? К чему этот разговор?

— Сейчас услышишь. Я возвращаю тебе власть — но на определенных условиях.

Изар усмехнулся.

— Видимо, я должен все терпеливо выслушать.

— Боюсь, что иного выхода у тебя нет. Так вот. Мои условия таковы: во-первых, моя абсолютная безопасность.

— Неужели ты думаешь, что я мог бы…

— Думаю, Изар. А ты уверен, что — нет?

Ястра смотрела в глаза Властелина чуть насмешливо, и он был вынужден смутиться.

— Хорошо. Даю тебе слово. Дальше?

— Ты не будешь преследовать моих… друзей. Потому что если мы избежим поражения, то лишь благодаря их помощи.

— В этом я сомневаюсь. Горстка людей…

— Ты просто ничего не знаешь.

— Постараюсь узнать. Но, во всяком случае, принимаю твое условие — если только они не будут мозолить мне глаза.

— Думаю, что они у нас не задержатся.

— Ты говоришь это с таким сожалением…

— Мне действительно жаль. Но это уже мое дело.

— Хорошо. Принято.

— Теперь слушай внимательно. Ребенок, который родится у меня, наследует власть.