Роберт МакКаммон - Жизнь мальчишки. Том 1.

— Что это такое? — спросил он, поднося мое творение к свету настольной лампы. — “Перед восходом солнца”, — прочитал он заголовок и вопросительно посмотрел на меня.

— Это рассказ, который я хочу послать на литературный конкурс, — ответил я. — Я его только что закончил.

— Вот как? Я могу его прочитать?

— Конечно, сэр. Отец начал читать. Я неотрывно следил за выражением его лица. Когда повествование добралось до места, где из леса нам наперерез выкатывается неизвестный автомобиль, его челюсти чуть сжались. Потом отец прислонился к стене, и я понял, что он добрался до места, где описывалось, как он плывет к тонущей машине. Я видел, как медленно напрягаются и расслабляются его пальцы.

— Кори! — позвала мама. — Пойди посади Рибеля на цепь! Я двинулся к двери, но отец остановил меня:

— Задержись на минуту. — И его взгляд вернулся к первым абзацам.

— Кори! — снова позвала мама от телевизора.

— Мы разговариваем, Ребекка! — ответил маме отец и положил страницы с рассказом на мой письменный стол. Потом повернулся и взглянул на меня. Лицо отца было наполовину скрыто в тени.

— Ну, как рассказ? — спросил я. — Тебе понравилось?

— Это не похоже на то, о чем ты обычно пишешь, — тихо ответил отец. — Обычно это истории о привидениях, ковбоях, космических полетах. Почему ты решил написать именно такой рассказ? Я пожал плечами:

— Не знаю. Просто я решил.., что если уж писать о чем-то, то о том, что случилось на самом деле.

— Значит, все, что ты здесь написал, правда? И то, как ты заметил человека среди деревьев?

— Да, сэр.

— Тогда почему ты не рассказал об этом раньше? Почему ты не сказал ничего ни мне, ни шерифу Эмори?

— Не знаю. Может быть, потому, что не был до конца уверен в том, что действительно кого-то видел.

— Но теперь ты уверен? Прошло почти полгода с того дня, как все это случилось, и вдруг ты почувствовал уверенность? Хотя должен был сразу обо всем рассказать шерифу, но решил промолчать?

— Да.., я думаю, что должен был так поступить. Я хочу сказать, мне показалось, что я увидел там какого-то человека, но я не был до конца в этом уверен, потому что испугался. На нем было темное пальто или плащ с развевающимися полами, и он…

— Значит, это был мужчина, — перебил меня отец. — Ты заметил его лицо?

— Нет, сэр. Лицо я не разглядел. Отец покачал головой. Желваки на его скулах снова напряглись, на виске пульсировала жилка.

— Господи, зачем мы вообще оказались на этой дороге у озера! Сейчас я бы просто проехал мимо и не стал бы никого спасать. Потому что этот человек.., этот человек, что утонул в своем автомобиле и сейчас покоится на дне озера, не дает мне покоя ни днем ни ночью. Отец крепко зажмурился. Когда снова открыл глаза, они были полны слезами и мукой.

— Кори, никто не должен больше видеть этот рассказ, я требую этого. Ты понял меня, Кори?

— Но, сэр.., я хотел отдать его на конк…

— Нет! Господи, ни в коем случае! Рука отца сильно стиснула мое плечо.

— Слушай меня внимательно! Все полгода назад началось — все тогда же и закончилось. И этот твой рассказ сейчас.., в общем, не нужно опять все вытаскивать наружу и ворошить у всех на виду!

— Но я написал правду! — чуть не плакал я. — Все так и было.

— Может, это правда, — ответил отец, — но это та правда, которую мы видим в ночном кошмаре. В городе никто не пропал, шериф потратил не один день, чтобы в этом убедиться. В полицейские участки округа, да и всего штата, тоже не поступали заявления об исчезновении мужчины с татуировкой, которую я видел у утопленника. Ни одна жена или мать в окрестности не обратилась в полицию с заявлением о пропавшем муже или сыне, ни одна семья. Ты понимаешь, что это означает, Кори?

— Нет, сэр, — признался я.

— Это означает, что человека, утонувшего в озере Сак-сон, никогда не существовало, — объяснил мне отец срывающимся и полным боли голосом. — Никто его не ищет, и никому даже не интересно, что с ним случилось. Когда я видел его в последний раз в машине, быть может, уже забитого до смерти, да и скорее всего уже мертвого, он и на человека-то едва был похож. Он покоится на дне озера, под огромной толщей воды, а не на кладбище, как это принято у добрых христиан. И сегодня я — последний человек на земле, который согласится снова увидеть, как его машина опускается в темную воду Саксона, как он навсегда исчезает в его глубинах. Ты знаешь, что стало со мной после того, как я побывал в этом озере? Я потряс головой. Отец снова молча взял со стола мой рассказ, потом аккуратно положил страницы на место, рядом с пишущей машинкой.