Уильям Нолан - Спейс работает по найму

- У вас есть идея, кто они такие? - поинтересовался доктор.

Я сглотнул.

- Вы что, не знаете, кто пытается вас убить?

- Три недели назад я получил открытку с требованием свернуть свои эксперименты, или же я не смогу жить, чтобы продолжать их. Там не было полной подписи. Только инициалы.

- Этот инициал был "Ф."?

- Да, верно. Откуда вы?...

- У меня нет сейчас времени вдаваться в подробности. Каждая минута, которую мы тратим на разговор, срезает мое преимущество. Думав, что "Ф." это тот тип, который нам нужен. Он прикончил земледевушку, отправил меня в другую Вселенную. Вот почему я упустил ваш груз. Пока меня не было, он и позаботился о телах.

- Лaды, будем надеяться, ваша играй верный партия, - продребезжал доктор Умани, вновь съезжая на свой диалект.

- Я буду держать связь, - пообещал я.

- Йасса! - заявил он. - А это старый темный будет прятаться тут, покуда он не понадобится вам.

Я отключился и купил билет на Сатурн.

Поездка была бысврой и легкой.

Будучи землянином, я горжусь достижениями наших ученых, но нельзя не признать, что именно марсиане и венериане раскололи искривления в гиперпространственном прыжке. И они сделали это задолго до нашего времени. Черт возьми, да я еще был головастиком в Старом Чикаго, а они уже могли добираться в любую точку Системы за один земнодень - а с той поры прошло уже много времени. Я предпринял свой первый космический полет на Меркутай, когда пне было тринадцать,а в двадцать я исследовал Плутон.

Это большая вселенная. Но она ограничена в размерах.

Я жал кнопки на кораблях у Титана, водил тихоходный пеленгационный челнок у поверхности Сатурна.

Куполоулей - чрезвычайно большой город, с тремя или четырьмя, по меньшей мере, миллионами жителей из числа обитателей Солнечной Системы, и работа мне предстояла не простая. Где и что этот "Ф"? Как мне казалось, он должен был быть шестнаддатифутовым уранцем с кривыми двалэыи, или газодышащим с внутренних астероидов с прозрачными телтэродами. Кто бы он ни был, это был гнусный субъект и совершенно безнадежный. A это представляет собой опасность во Вселенной для любого человека.

Однакды я возился с делом, затрагивающий свиновода с Проксинь Центавра, который сбежал c мулътисамкой с Капеллы. Прежнйй сожитель мулътисaмки хотел, чтобы я ее выследил. Когда же я их прихватил, свиновод приложился ко мне пульсирующими нижними лопастями, после чего я не мог ходить целый месяц. Такая Лопасть очень быстро может превратить ногу выше колена в крошево. Оставалось лишь надеяться, что у "Ф" нет пульсиоующих нижних лопастей.

В КуполоульЕ у меня не было твердых контактов, которые помогли бы мне наладить дело. Я шел вслепую. Но все же каждый город имеет темное брюхо, как раз для коcмических бродяг, для всякой голытьбы и негодяeв. Куполоулей не был исключением.

Аэроизвозчик предупредил меня:

- Вам бы не надо опускаться туда. Это небезопасно даже в куполосвете. В куполотьме вас могут зацепить вольнопчелки.

- С вольнопчелками я и сам могу управиться, - сказал я,- и позволь мне самому позаботиться о том, чтобы меня не сцапали.

- O'кей, щупальца не облупятся, если ты не вернешься. - Он в молчании тронулся.

Я ухмыльнулся про себя. Дaже этот сатурнианский туземец с тремя щупальцами говорил на древнем какблинго Олдньв-йоркз. Извозчики в Системе все одинаковы. Всегда надают тебе кучу бесполезных советов, хочешь ты этого или нет.

- Можешь остановиться здесь, - сказал я.

- Лады, - сказал он. - С вас десять пулукредов.

Я уплатил ему и выскочил из ховера. Он погнал кзб назад, в центр города. Моей целью была высокая неряшливая пирамида из пластикирпича в узком ряду захолустных металлических лачуг. Я выбрал притон под названием "У Игоря", где питье было убийственно, венщины визгливы, а цена за вашу аушу - копейка. Землепашки называют это - "Куполоулейныряниеы".

Я был в пяти футах за дверью, когда толстогубая пискунья приподнялась на лодыжках и захлестнула щупальца вокруг моей ноги.

- Как насчет потащиться? - спросила она.

- Не сегодня, милашка, - сказал я ей. - Брысь!

Она обозвала меня грязной кличкой и отвалила.

Я заказал крепкую выпивку и стал спрашивать о хмыре, который подписывался "Ф".

Мне потребовалось полкуполодня и четырнадцать ныряний, чтобы получить желаемый ответ. Когда я спросил того чистюлю об "Ф", он стал пурпурным. Он был туземцем, и природный цвет у него был красно-коричйнвым. Если вы на Сатурне стали пурпурным, это значит, что на вас что-то подействовало. Но я знал, что лезу в грязь за плату.