Уильям Нолан - Детские игры

Льюис Стилмэн двигался по бульвару Уилшир, стараясь раствориться в тени, которую отбрасывали высившиеся вокруг него безлюдные, погруженные в напряженную, неподвижную темноту здания. Он изо всех сил сдерживал рвавшееся из груди горячее дыхание, тогда как рука мертвой хваткой сжимала рукоятку взведенного пистолета. Путь его лежал в сторону Вестерн-авеню, и он почти бесшумно, как-то по-кошачьи, шагал по прохладному ночному бетону, минуя бесконечную вереницу разграбленных подчистую магазинов готовой одежды, аптек и мелких кофеен. Распахнутые двери и окна зияли черными провалами, стекла чаще были разбиты или вообще отсутствовали. Над Лос-Анджелесом висела холодная луна, в свете которой город походил на огромное кладбище; высокие белесые здания надгробными памятниками вздымались над безлюдными тротуарами, пересеченными полосами слабого света и густой, черной тени. Со всех сторон его окружали каркасы перевернутых грузовиков, автобусов и легковых машин.

Оказавшись под высоченным навесом бывшей ярмарки Уилтерна, Льюис остановился. Над головой маячили ряды пустых патронов из-под электрических лампочек, некогда сливавшихся в рекламные надписи; застрявшие в них осколки сейчас отдаленно походили на ощерившиеся стеклянные зубы в необъятной челюсти какого-то диковинного зверя, и Стилмэн невольно поймал себя на мысли о том, что в любой момент они могут рухнуть вниз и разорвать его тело на части.

Ему предстояло пройти еще четыре квартала — именно там, на углу Вестерн-авеню, находилась маленькая кулинария, к которой он и держал путь. Он решил на сей раз обходить стороной крупные магазины типа «Сэйфуэй» или «Трифти-март», несмотря на то, что в них осталось еще немало запасов самой что ни на есть экзотической снеди; сегодня он решил наведываться лишь в маленькие магазинчики. Совсем недавно он обратил внимание на то, что с каждым днем становится все труднее находить места, где еще сохранилась простая, самая обычная пища. Крупные магазины некогда манили его выставленным и на витрину изысканными, сдобренными всевозможными специями яствами (которые, кстати сказать, все еще в изобилии лежали на высоких стеллажах их подвалов), однако ему уже основательно надоели все эти устрицы, черная икра и тому подобные деликатесы.

Он решил перейти на другую сторону Вестерн-авеню и уже почти достиг противоположного тротуара, когда неожиданно увидел их. Инстинктивно согнув ноги в коленях, Льюис присел на землю и спрятался за основательно проржавевшим остовом того, что некогда было «олдсмобилем». Задняя его дверца была открыта нараспашку, и он проворно юркнул внутрь металлического корпуса. Потом снял пистолет с предохранителя и стал пристально всматриваться в двигавшуюся по его стороне улицы шестерку. Боже упаси, неужели заметили? Впрочем, в этом он уверен не был. А если и не заметили пока, но все же каким-то образом догадаются, что он сидит внутри? Лучше уж было остаться снаружи — по крайней мере, там у него оставалась хоть какая-то возможность убежать. Вообще-то он мог постараться и перебить их всех до одного, по крайней мере, большую их часть, однако его пистолет не был снабжен глушителем, а потому звуки выстрелов неизбежно услышат другие, которые уже через несколько минут подтянутся к этому месту. Нет, к стрельбе он прибегнет лишь в самом крайнем случае, когда станет совершенно ясно, что его засекли.

Они постепенно приближались. В общем-то, если разобраться, что это была за сила — шесть маленьких, тщедушных фигурок, выстроившихся в неровный ряд и перегородивших все пространство тротуара? Кто прыгал, кто болтал с соседом, широко раскрывая жестокие рты и поблескивая в лучах лунного света алчными глазенками. Они подошли еще ближе, теперь их тонкоголосый гомон усилился, с каждой секундой он становился все более отчетливым. Вот они уже совсем рядом — сейчас он мог разглядеть даже их острые зубы и никогда не знавшие расчески спутанные волосы. Всего два-три метра отделяли их от машины… Судорожно стискивавшая пистолет ладонь покрылась липким потом, в груди оглушительно грохотало сердце. Теперь счет шел уже на секунды.

Вот, сейчас!

Когда они прошли мимо, так и не заметив его, Льюис Стилмэн тяжело откинулся на покрытую толстым слоем пыли спинку сиденья, рука, чуть подрагивая, обмякла и опустила оружие. Вскоре пронзительные голоса стали стихать в отдалении, с каждым шагом все более теряясь в ночном сумраке.