Уильям Котцвинкл: Инопланетянин

С купола по стенам стекала питательная влага, поддерживающая жизнь бесчисленных видов земной флоры, украшавших оранжерею, самую полную коллекцию земной растительности, столь же древнюю, как и сновавшие гуда и сюда гномы-ботаники; морщинки в углах их глаз, казалось, окаменели за бессчетные века работы.

Один из гномов появился в оранжерее, держа в руках какое-то местное растение, листья которого уже поникли. Он окунул растение в жидкость, и под ее чудодейственным воздействием оно тут же распрямилось, листья ожили, и корни радостно зашевелились. В тот же миг сверху из круглого отверстия заструился матовый свет, омытое им растение уютно устроилось по соседству с изящным цветком давно минувших времен.

Несколько секунд инопланетянин внимательно смотрел на ожившее растение, а когда убедился, что все в порядке, повернулся и пошел к выходу из оранжереи. Он прошел под кроной цветущей сакуры, под гроздьями цветов с берегов Амазонки и мимо обыкновенного хрена, стебель которого приветливо качнулся ему навстречу. Погладив его листья, ботаник вышел из храма зелени и цветов и, пройдя по пульсирующему коридору, спустился из светящегося люка на землю.

Очутившись на свежем ночном воздухе, он окутал себя облачком-дымкой и отправился продолжать поиски. По дороге он повстречал коллегу, который бережно нес корешок дикого пастернака. Они не встретились взглядами, зато произошло что-то другое: у обоих разом грудь начала светиться, тонкую кожу пронизал идущий изнутри, с левой стороны груди, красный свет.

Через несколько шагов, когда они разминулись, тот, что нес пастернак, продолжал свой путь к кораблю, а другой, который шел за новыми растениями, стал спускаться вниз по пологому каменистому склону. Окутанный дымкой, он вошел в заросли высокой травы, скрывшей его с головой, и вынырнул на опушке рощи вечнозеленых секвой. Там, совсем крошечный под исполинскими деревьями, он повернулся лицом к поляне, и его сердце-фонарик загорелся снова, будто подавал сигнал кораблю, этой милой старинной елочной игрушке, в которой ботаник летал уже столько столетий. На ажурных галереях, в открытом люке над трапом, словно светлячки, засверкали в ответ сердца-фонарики его товарищей. Убедившись, что спасительное убежище близко, и зная, что пока еще можно работать, ничего не опасаясь, он вошел в рощу.

Вокруг пели птицы, стрекотали невидимые насекомые, а инопланетный ботаник пробирался во мраке, похожий на лешего, сходство с которым добавлял свисающий до земли живот; вообще-то с ним было довольно удобно — он придавал ему устойчивость благодаря низкому центру тяжести. Из-под живота высовывались короткие перепончатые ноги, а по бокам свисали длинные, как у обезьяны, руки. Словом, с такой наружностью вряд ли можно было рассчитывать на любовь землян с первого взгляда. Именно поэтому малютка-ботаник и его собратья уже не впервые за миллионы лет, прилетая на Землю, держались в тени и не пытались вступить в контакт ни с кем, кроме растений. Инопланетяне достаточно долго наблюдали Землю и знали, что для землян их прекрасный корабль прежде всего мишень, а сами они — материал для чучел, которые выставляют за стеклом на всеобщее обозрение.

Поэтому инопланетянин передвигался по лесу крадучись, настороженно оглядывая все вокруг большими, выпученными, как у огромной лягушки, глазами. Он знал, как мало шансов у такой лягушки уцелеть на городской улице. А делиться с человечеством своими знаниями, выступая перед землянами на какой-нибудь их всепланетной конференции, когда твой нос как сплющенная брюссельская капуста, а сам ты напоминаешь грушевидный кактус-опунцию, — об этом не могло быть и речи.

Он крадучись ковылял вперед, прикасаясь пальцами к листве. Пусть людей учат другие, более похожие на землян гости из космоса. Лично его сейчас интересовал только крохотный росток секвойи, который он заприметил невдалеке.

Добравшись до деревца, он внимательно осмотрел его и начал осторожно выкапывать, бормоча на своем напоминающем перестук камешков языке диковинные, звучащие не по-земному слова; впрочем, маленькая секвойя их понимала и, стоически перенеся нелегкую для своих корней операцию, уже спокойно лежала на широкой морщинистой ладони.

Инопланетянин повернулся, вглядываясь в слабые, манящие огни небольшого городка в долине за рощей. Эти огни уже давно притягивали его, а сегодня была последняя ночь, когда он мог удовлетворить свою любознательность — ведь именно сегодня завершались их ботанические исследования. Их корабль покинет Землю на долгий срок, до следующей глобальной мутации земной флоры, которая произойдет через много веков. Сегодня у коротышки была последняя возможность заглянуть в освещенные окна.