Андрей Попов - Сломанная вселенная

– Между прочим, — начал он без всяких предисловий, — я тебя заметил, когда ты еще шел по лесу. Как тебе нравится мое строение? — он повернулся к башне и восхищенным взором смерил ее снизу доверху, как смотрит всякий творец на собственное творчество.

– А вам знакомо слово «здравствуй» или «привет», на худой конец «hello, friend, I am here!»?.. Что же касается башни… да, впечатляет. Но к чему такая высота?

Лицо незнакомца стало предельно серьезным, он поднял палец вверх, желая сосредоточить внимание на своих словах.

– Скажу тебе одну тайну… Ты, кстати, единственный, кто еще не знает об этой тайне. А ведь это — мечта всей моей жизни! — он поманил Максима к себе и полушепотом произнес: — Я хочу построить башню в бесконечное число этажей, — и уже громче добавил: — чтобы узнать, где кончается ось Z. И вообще, хочется взглянуть на мир с высоты Верхней Бесконечности.

Максим какое-то время молчал. Ведь молчание всегда порождает полезные мысли, даже если тебя окружает полнейшая бессмысленность. В хижине Милеуса он столкнулся с чрезмерной глупостью собеседника, здесь — с такой же чрезмерной мудреностью. И кажется, эти два понятия в своей излишней чрезмерности отождествлялись друг с другом. Впрочем, нужно было что-то отвечать.

– Извини, не годится твоя идея.

– Это еще почему?

– Посуди сам: если ты построишь башню в бесконечное число этажей, то увы, ты никогда не сможешь спуститься оттуда на землю. Ведь для этого тебе понадобилось бы бесчисленное количество времени.

Незнакомец надолго замолк. И всерьез задумался. При этом его верхний глаз был закрыт, а нижние стали как-то нервно перемигивать. На лбу выступила испарина.

– Что ж, возможно, ты прав… Но попробовать все же стоит, вдруг в твоих рассуждениях есть какая-нибудь логическая ошибка? Кстати, я уже заканчиваю сто двадцать шестой этаж. Пойдем, покажу! — не успев договорить, отчаянный строитель сорвался с места и побежал в сторону своей великолепной башни.

– Постой!

– В чем дело? — он обернулся.

– Мы ведь с тобой даже не познакомились. Меня, кстати, зовут Максим. При хорошем настроении могу откликнуться на Макса или Максимилиана. — С этими словами Максим протянул руку, но он еще никогда в жизни не встречал такого тупого и непонимающего взгляда, какой ему довелось увидеть сейчас.

Незнакомец замер в нерешительности, словно остолбенев от некой шокирующей новости.

– Ну-ну, я понял… А теперь пойдем, я покажу тебе свою башню. — И снова сорвался с места.

Вежливостью и этикетом здесь не дуло ни с какой стороны света, воспитанностью — тоже.

– Да постой ты! — рука была по-прежнему протянута. — Или ты не так понял, или я не так объяснился. Я ведь хочу с тобой просто познакомиться. Меня, хочу подчеркнуть эту мысль, зовут Максим.

Немного чудаковатое создание прищурило несколько своих глаз, почесало в затылке, затем протяжно хмыкнуло:

– Ммм… Я это уже слышал, — он отвернулся и опять направился к многоэтажному глиняному чудовищу, задравшему шею выше самих небес.

Максима уже немного бесило. Нет, это не было той природной имбецильностью, что гнездилась в голове у Милеуса. Кажется, незнакомец просто издевался.

– Ты что, не хочешь со мной знакомиться? Назови же свое имя в конце концов!

Наступило долгое, совершенно необъяснимое молчание.

– Имя?

– Будь любезен!

– Извини, я никогда над этим не задумывался, мне очень жаль, но кажется… у меня нет имени.

– Как так?

Обитатель башни поник в печали и несколько раз пожал плечами.

– И ты всю жизнь живешь без имени?.. Во здорово!

Еще большая тень легла на лицо безымянного субъекта, он стал угрюм и задумчив.

– А что, это так важно?

Впрочем, живя в глуши, на границе бескрайнего леса и таких же бескрайних степей, может, это и не важно, но все же…

– Послушай, имя — это наше второе «я». Меня, как ты уже знаешь, зовут Максим. Красиво звучит? А Максимилиан? Еще красивей? А если б меня звали Максимилиан Великий? У меня бы крышу скосило от гордости. У хозяина странной хижины на поляне тоже есть имя: Милеус. Он даже собственному отражению дал название: Суелим. Ведь имя — это личность, воплощенная в слово… ух ты, неужели я сам это придумал?!

Но тирада, произнесенная экспромтом, вряд ли выглядела убедительно. Видать, этот строитель был до такой степени помешан на своих фантастических проектах, что забыл об основополагающих жизненных вещах. С робкой надеждой он спросил:

– А это дело можно исправить?