Андрей Попов: Кукольный загробный мир

Фиолетовая свеча вспыхнула далеким бездушным пламенем, и все вокруг приобрело угрюмо-сизые оттенки: лакированный пол, коврик у двери, стены хижины, где различные цвета смешались панорамой чьей-то бездарной мазни. Кошастый лениво, будто делая одолжение незваному утру, открыл один глаз и вытянул морду в сторону дивана. Там еще спала Астемида. Фиолетовые краски придавали ее лицу грозное, даже излишне сердитое выражение. Вот-вот должна была загореться Желтая свеча, и кошастый счел нужным предварительно зажмуриться, пока не наступила разгоняющая всякий сон цветопляска, его сознание никак не могло смириться с этой войной красок, которую каждое утро устраивали неведомые ему силы.

Да. Желтая свеча тоже вспыхнула, и орнамент мира изменился за одну капля-секунду: словно все вокруг — от горизонта до горизонта — нужно было в срочном порядке перекрасить. Кому? И зачем? Далее последовательно загорелись Розовая и Голубая свечи. Цвета на некоторое время устроили настоящую чехарду, будто жили они не в Сингулярности, а внутри гигантского калейдоскопа, который периодически встряхивают руки заскучавшего гиганта. Впрочем, Лео ничего пока не видел. Его глаза были честно зажмурены, а волосатая морда слегка напряглась, вынюхивая что-то в воздухе.

Когда кошастый наконец осмелился посмотреть на новый день и все связанные с ним недоразумения, он был удивлен: размерено спешили ходики настенных часов, шагая точно по воздуху, бревна хижины дремали, лежа друг на друге, вязаный половик валялся в углу скомканный. Да нет, здесь все как обычно, удивило другое: прямо на полу, прямо перед его носом притаился враг. То, что это именно враг, Лео не сомневался, друзья так подозрительно не выглядят: кричаще-яркий, до ряби в глазах, он замаскировался под простое пятно, но все же чуть заметно шевелился, наверное дышал… Лео рывком выкинул лапу и запустил в него свои когти. Не тут-то было. Враг переметнулся в сторону, резко сменив окраску с бледно-зеленой на темно-синюю, цвет испуга. Кошастый в азарте прыгнул за ним, но загадочное пятно опять устремилось куда-то в угол и, вздрогнув пару раз, успокоилось. «Что-то тут не так…», — Лео неуверенно поднял лапу и подозрительно посмотрел в сторону дивана.

— Мррр…

Так и есть. Его просто дурачили. Астемида держала в руках маленькое зеркальце и улыбалась. Луч света, отражаясь то от одной, то от другой свечи, создавал яркого призрака, который хамелеоном бегал туда-сюда, непредсказуемо меняя окраску и настроение. Сейчас он волной вскочил по бревнам под самый потолок и растекся там флегматичным коричневым пятном. Поздно. Лео потерял к фантомной охоте всякий интерес, он сделал вид, что обиделся, и демонстративно принялся вылизывать лапы — и без того лизанные-перелизанные каждый четный и нечетный день.

— Что, бродяга, решил сегодня у меня переночевать? Так уж и быть…

Кошастый возмущенно навострил уши: что за бестактность? как она смеет такое говорить? Он волен ходить где вздумается, ночевать где вздумается и даже кусать кого вздумается! Ну… кроме Авилекса и Гимземина, этих двух злодеев, которые к нему абсолютно равнодушны. Алхимик даже пару раз отгонял его от себя палкой, охраняя свое чудаковатое жилище, чтоб оно провалилось. Ох, не хотелось об этом вспоминать…

Астемида подхватила Лео на руки и принялась нежно теребить его плюшевое тело с мелкими ворсинками волос, приговаривая:

— Чья это морда на меня так недовольно смотрит?

Кошастый уже знал, что такие забавы обычно заканчиваются длительным поцелуем, знал, что вырываться бесполезно, поэтому разумнее расслабиться и снова зажмурить глаза. Какое-то время он еще пытался уворачиваться от ее виниловых губ, не понимая, в чем смысл этой дурацкой игры. Асти с силой прижала его к себе, а после погладила за ушами и отпустила восвояси. Лео тотчас поспешил к выходу. Последнее, что можно было увидеть, это хвост с кисточкой на конце, исчезающий за дверью в Сингулярности.

Астемида подошла к зеркалу и долго-долго играла в гляделки со своим отражением, каждое утро ждала, что оно все же не выдержит и моргнет первым.