Olga Toprover - The President Is No More

“Exactly! You did a great job defending your position.”

“Really?”

“I also liked how you said that humanity should live in harmony with nature.”

“Oh,” I sighed. “That’s what it is.”

Теперь было ясно, почему он записал меня в ряды сторонников своего движения! Гуманиши считают, что они возвращаются к природе, а прогресс ведет человечество от нее.

Now I understood why he put me in the ‘supporters’ box. Humanists think that they are returning to nature, and that progress is leading humanity away from it.

— Думаю, тут возникло недоразумение, — поспешила я расставить все точки над «и». – Я за гармонию с окружающей средой, но я не против прогресса. И я не против того, чтобы человек совершенствовал себя всеми возможными способами: с помощью медицины, генетики, нанотехнологий и даже робототехники.

— Допустим, — улыбнулся Тред.

“I think there might be a misunderstanding,” I sought to quickly clear things up. “I support harmony with nature, but not against progress. I’m not against human beings’ rights to improve themselves in any way possible — through medicine, genetics, nanotechnology, even robotics.”

“Perhaps,” smiled Tred.

— Да я сама — живой пример улучшения способностей человека, — не замечала я иронии. — Вы знаете, мистер Тред, я родилась абсолютно слепой. Роговые оболочки моих глазных яблок — полностью искусственные.

— Допустим! — повторил он. — Но ведь мозги у вас свои, не искусственные?

“And I myself am a living example of an improved human,” I pointed out. “Did you know, Mr. Tred, that I was born completely blind? My corneas are completely artificial.”

“That may be,” he said. “But your brains are yours, right? Not artificial?”

— Свои, — улыбнулась я. — Однако наука умеет помогать и мозгам!

— Помогать — это одно! — Айван Тред почесал бородку. — Но где гарантия того, что это не будет совершенно другой мозг?!

“Mine,” I smiled. “However science can help the brain, too!”

“Helping is one thing!” Yvon Tred scratched his beard. “But is there any guarantee that it won’t be a completely different brain?”

— Ну, я читала…

— Эх, вы читали… — перебил он меня… — Читали… Мия, ведь вы же умная женщина. Вы-то должны понимать, что везде и во всем есть свой риск?!

“Well, I read…”

“Oh, you read…” he interjected. “You read… Mia, you are a smart woman. Surely, you understand that everything carries its own risk!”

Неловкая пауза повисла в воздухе. Этот лысеющий бородач с явным животиком применял какую-то чужеродную, инопланетную для меня логику. Мой взгляд снова упал на вязаную салфетку, по моей спине пробежала дрожь, и я почувствовала, как мой мир пошатнулся.

An awkward pause hung in the air. This balding, bearded man with an obvious gut applied some logic that was foreign and alien to me. My eyes caught the serviette again, and a shiver ran down my back, and I felt that my world shook.

— Ну да ладно, — вздохнул он. — Допустим, что вы, мисс Арк, не являетесь поклонницей нашего движения! Но согласитесь ли вы с тем, что гуманиши сами имеют право выбирать, какова будет их жизнь? Выбирать, какой риск они готовы принять?

“Well, anyway,” he sighed. “Let us suppose that you, Miss Arc, are not a supporter of our movement! But do you agree that Humanists have a right to choose how to live their lives? To choose what sort of risk they are prepared to accept?”

— Безусловно! — не задумываясь, выпалила я.

— Ну, вот поэтому я запросил именно вас!

“Of course!” I shouted without a second thought.

“See, that’s exactly why I asked for you!”

Я чувствовала, что он выиграл спор. Это, правда, не означало, что я проиграла. Просто теперь я была уверена, что ошибки с моей кандидатурой не произошло: Тред знает, что делает.

I felt like he won this argument — thought that didn’t mean that I lost. It’s just that now I was confident that there was no mistake — Tred knew what he was doing.

— Ну, так давайте к делу! — сказал он, потирая руки. — Что вы знаете о произошедшем пожаре?

— Знаю, что погибло три с половиной тысячи человек.

“Anyway, let us get down to business,” he said, rubbing his hands. “What do you know about the fire?”

“I know that three and half thousand people died.”

Лицо его стало серьезным: он как будто в одно мгновение постарел.

— А почему это произошло? — задал он следующий вопрос.

His face turned serious, it was as if he lost a few years in an instant.

“And why did it happen?” was his next question.

— Потому что вы, гуманиши, не пользуетесь достижениями прогресса. Вы же умный человек, — теперь была моя очередь его упрекнуть, — и понимаете, что система автоматических огнетушителей спасла бы в ту ночь Кингтаун!

“Because you Humanists don’t take advantage of the latest technologies. You are an intelligent man,” it was my turn to chide him, “and you understand that the automatic fire prevention system would’ve saved Kingstown last night!”

— Это ответ на вопрос, что могло бы остановить начавшийся пожар. Но почему он возник?

— Кто же теперь скажет! — пожала плечами я. — Это могло быть все, что угодно. Короткое замыкание, сигарета…

“That’s the answer to the question ‘what could’ve prevented the fire.’ But why did it start?”

“Who can say at this point?” I shrugged. “It could’ve been anything. A short circuit, lit cigarette…”

— Гуманиши не курят, — улыбнулся он. — Кроме того, в Кингтауне не было электричества.