Александр Рубан - Каникулы Творца

- Стоп! Всё - по Западной Сибири?

- Да, шеф, и очень густо. Именно поэтому...

- Там всегда напряжёнка, не обращай внимания. Дальше.

- Дальше, так дальше... Ближний Восток. Они таки сворачивают экспансию и начинают вывод ограниченного контингента.

- Наконец-то!

- Хм-м?..

- Радоваться надо, Савва, а ты хмыкаешь.

- Кое-кто из наших информаторов придерживается несколько иного мнения, шеф, и, как мне представляется...

- Дело информаторов - поставлять факты, а не составлять мнения! Пусть каждый занимается своим делом, Савва. Дальше.

- Открыта высокотемпературная сверхпроводимость.

- Вот как? Рановато... Ну, да авось не догадаются, что с нею делать. Однако, шустры... Ладно, Я с ними. Дальше.

- Последнее, шеф. Только что заслан в набор "Антихрист". На русском языке.

- Не понял.

- Ну, Ницше, "Антихрист"! На русском языке, что страннее всего. Они назвали его "Антихристианин", поэтому я даже не сразу обратил внима...

- В "Посеве", что ли?

- Если бы. В "Политиздате"! И тираж - двести тысяч!

- Действительно, странно. И не вполне предсказуемо... А, впрочем, пускай, это их дело. Всё?

- По самым важным - всё.

- Ну, всё, так всё. Ты один в кабинете?

- Да, шеф.

- Тогда вот что... Ты бездельник, Савва! Ты халтурщик и бездарь! Ты имитируешь бурную деятельность, размениваясь по мелочам! Ты подражаешь далеко не лучшим экземплярам с Объекта! Если Я вернусь и обнаружу, что ты занимаешься цензурой русскоязычных изданий, а не философской стратегией, Я вкачу тебе выговор! Я разнесу тебя при подчинённых! Я припомню тебе Моисея! Я припомню тебе Зороастра и Джугашвили! Я припомню тебе Баварский эксперимент и кодекс Хаммурапи! Я тебе всё припомню, Савва Ф.! Ты Меня понял?

- Понял, шеф. Исправлюсь. Уже исправляюсь. Может, посоветовать им издать в Москве полный текст "Несвоевременных размышлений"?

- Ничего ты не понял... А что за "Несвоевременные мысли"? Пешкова, что ли?

- Да нет, зачем же Горького... То есть, можно, конечно, и Горького, если Ты так настаиваешь. Но я имел в виду Ницше. "Несвоевременные размышления".

- А-а... Рано. И вообще, занимайся делом, Савва!

- Делом я, Аристарх, тоже займусь. Я знаю, что Ты называешь делом, и я с Тобой полностью солидарен. Но Ты же никаких указаний мне не оставил! Ты же всё в уме держишь. У Тебя раздутый штат секретарей, и ни одна из них ничего не знает. Они даже не знают, что Объект в запущенном состоянии. В ужасном! Я целых три дня убил на ревизию только северной части Восточного полушария, и у меня уже лысина дыбом, я уже просто боюсь продолжать, мне страшно подумать: а что я обнаружу в других...

- Не преувеличивай, Савва. Два дня, а не три.

- Три, Аристарх. Как Ты свят, три! Я могу расписать их по часам своей ревизии. По минутам!

- Ты хочешь сказать...

- Я хочу сказать, что впервые после мезозоя Ты не замечаешь, как летит время в отпуске, и что я, Твой старый друг и соратник, очень рад за Тебя, несмотря на полный бардак, который Ты мне оставил. Помнится...

- Ну, хватит, Савва! Хватит поминать Мне мезозой. Я уже миллионы раз благодарил тебя за твою помощь. Извини, за твою БЕСКОРЫСТНУЮ помощь!.. И столько же раз Я говорил тебе, что вполне можно было обойтись без той чудовищной резни, которую ты учинил.

- Без радикального хирургического вмешательства, шеф, нам пришлось бы снова терять миллионы лет на...

- Ты слишком буквально понимаешь эти слова, Савва: "хирургическое вмешательство". А у Меня до сих пор перед глазами твои скотомогильники... Ладно. Это бесконечный спор. И бессмысленный: мезозой прошёл и никогда не повторится. Динозавров нет и уже не будет. Ни мирно отсохшие, ни радикально обрубленные ветви эволюции не оживут. К счастью... У тебя есть ко Мне ещё что-нибудь?

- Больше ничего, Аристарх. Разве что вот...

- Ну?

- Да вот, глянуть бы на неё хоть краешком глаза, а?

- На кого?

- На ту, с которой время летит так незаметно!

- Ты пошляк, Савва Ф. Пока.

- Приятного отдыха, шеф! Хе-хе-с...

* * *

Три дня и три ночи Новый Рыцарь, скованный посмертными чарами чудовища, провисел в Мёртвом ущелье под Чёрным Замком, в каких-то полутора футах от каменистого дна, залитого драконьей кровью, неописуемо страдая от голода, жажды и скуки. Правда, первые сутки он, как выяснилось, провисел в беспамятстве, будучи крепко ушиблен затылком о стену. Единственным его развлечением к исходу второго дня было - любоваться собственной работой, проделанной быстро, точно и не без изящества. Но утром третьего дня зрелище обезглавленной драконьей туши уже не доставляло рыцарю ни радости, ни удовольствия.