Александр Рубан - Витающий в облаках

- Машины не будет до десятого, - сказал Даблин. - Вашей машины, конечно. А наша придёт через... - он посмотрел на часы. - Странно. Что-то Семен Иванович не торопится.

- Может, к главному входу подъехал? - предположил Викулов. "Ты ему хорошо объяснил?

- Пойду посмотрю. - Даблин встал. - Открывайте пока окно.

- Сиди, я сам! - сказал Викулов, и Даблин охотно сел.

- А чай? - вспомнил Леонид, но Викулов махнул рукой и полез через мольберты к выходу.

Чайник уже кипел. Леонид выключил плитку, аккуратно смотал удлинитель и полез в ящик под верстаком - за стаканами и пирожками.

Утром, вернувшись из милиции, он сказал Люсе, что на обед не придёт и вообще, может быть, вернётся поздно, потому что работы много (не говорить же ей о повестках), и Люся приготовила ему пирожки. Вот и пригодятся...

- Ты будешь чай? - спросил Леонид и выложил на верстак свёрток.

- Обязательно, - сказал Даблин, одобрительно принюхиваясь. - Я сегодня ещё не обедал.

- А когда ты вообще обедал? - проворчал Леонид и стал убирать мольберты, чтобы расчистить проход. (Стаканы были черны от заварки, придётся топать в умывальник и оттирать их с солью). "Когда ты вообще нормально питался?

- Скоро буду, - пообещал Даблин, и Леонид оглянулся на него: какие-то усталость и безнадёжность прорвались в голосе Даблина, и это было очень на него не похоже.

- Тебе помочь? - сразу же спросил Даблин.

- Не надо, - сказал Леонид. - Я мигом, только стаканы сполосну. Тут рядом.

Даблин кивнул и остался сидеть - и это тоже было совсем не похоже на энергичного, делового, ко всему причастного Даблина. Казалось, деловой и энергичный Даблин весь выложился в "воспитательной" беседе с Леонидом, тем самым выполнив своё последнее предназначение... Конечно, это только казалось. Потому что надо совершенно не знать Даблина, чтобы суметь представить его уставшим и потерявшим всякие перспективы. Потому что искать и находить выход из безвыходных ситуаций как раз и было призванием и предназначением Даблина. А последние три года - профессией.

- Я мигом! - повторил Леонид, убрал с дороги последний мольберт и, подхватив с подоконника стаканы и пачку соли, побежал в умывальник.

В коридоре, едва повернув за угол, он чуть не протаранил своё непосредственное начальство - заместителя директора ПТУ по хозяйственной части, - которое шло (а точнее - стояло) под руку с Викуловым. Подвижный и рыжебородый Алексей Парфёнович был при этом рыжее и подвижнее самого себя. Он энергично и весело оттеснял завхоза от аппендикса, ведущего к мастерской, и с необычайно озабоченным видом тараторил какую-то чушь, стараясь отвлечь высокое внимание от беспорядков, несомненно творящихся там. Завхоз был мрачен и целеустремлён, Леонида он не заметил, а Викулов, который всё и всегда замечал, так грозно глянул на Леонида и так неожиданно ему подмигнул, что Леонид счёл за благо проскочить, как бы по инерции, мимо и поплотнее затворить за собой дверь умывальника.

Отмывая стаканы, он ещё некоторое время слышал одинокий голос Викулова, потом завхоз что-то ответил, и Викулов зачастил ещё быстрее, уже с вопросительной интонацией, всё чаще добиваясь ответов, потом их голоса стали приближаться, и Леонид услышал, как они прошли мимо умывальника, беседуя вполне мирно и обстоятельно. То есть, в мастерскую Викулов его не пустил. Почему-то.

Глава восьмая. Сергей Даблин.

Даблин докурил, поискал глазами пепельницу, не нашёл и, старательно притушив окурок о подошву нового ботинка, бросил в ящик со стружками.

А туфли придётся выбросить, подумал он. Зря Эля их отмывала. В них теперь только на дачу, в огороде копаться, но дачи у меня нет. Впрочем, теперь, наверное, будет. И дача будет, и огород, и для Мишутки время найдётся - не только по воскресеньям. "Здравствуй, Мишутка, я твой папа". В шахматы научусь играть - по-настоящему, а не так... Все журналы перечитаю... Интересно, кому отдадут мой кабинет? А, впрочем, не интересно. Чернову отдадут, он давно рвётся. Тесно ему в одном кабинете с Флюгарковой, а Флюгарковой тесно с Черновым - вот теперь оба и развернутся. И кресло моё ему давно нравится. Не кресло как должность, а кресло как прибор для сидения... Или не отдавать? Отдам. Скучно всё это... Спасибо тебе, товарищ Берестов, принципиальный ты мой: подвёл под формулировку. Ох, и влетит же тебе от твоего начальника, от Реваза Габасовича - это ж ему теперь самому думать, а он отвык! Кому он теперь будет анекдотцы с подходцем рассказывать? Не Чернову же...

Анекдот о бухгалтере, попавшем под давление грозной бумаги сверху, Реваз Габасович, всё-таки, рассказал. Улучил время, когда Фёдор второй раз поплыл на остров - включать насосы, а Берестов, убедившись, что насосы работают и нефтепровод давление держит, не стал дожидаться Фёдора и уехал со сварщиками. (Очень спешил. Как потом выяснилось - сочинять докладную в райком об антиперестроечных действиях Даблина...) Анекдот был, как обычно, ни то ни сё. Но, рассказав и отсмеявшись, сколько прилично, Реваз Габасович, как водится, сразу перешёл к сути.