На акварели Лунного Луиза раскорячилась вавилонской блудницей под стеной шумерского Урука, сладострастной умелой блудницей с отвислыми грудями и распахнутым лоном, которая одна оказалась способна увлечь собою звероподобного Эабани и разбудить в нём человека - страстного, сильного, воина, вождя, разрушителя...
В эскизах Алексея Лена оставалась святой и чистой. Стерильно чистая и мертвенно-святая. Творческий запой, длившийся без малого сто вечеров, оказался бесплодным. К концу декабря в планшете было ровно шестьдесят девять эскизов, и ни один из них не стал законченной работой. Наверное, стоило попробовать написать семидесятый, для круглого счёта, но Алексей понял, что не сможет. Просто не было сил. Силы - иссякли.
"А потом кончил пить, потому что устал..."
Но у Алексея получилось не так, как в песне Высоцкого, а в точности наоборот. "Начал пить, потому что устал". Вышел - выдернул себя - из творческого запоя и запил по-настоящему. Несколько дней накануне католического Рождества совершенно выпали из памяти.
Кажется, он всё-таки пытался сделать семидесятый эскиз - и не преуспел. Лена его не пустила. То есть, не то чтобы не пустила - даже, наоборот, пригласила, но сказала, что позировать на этот раз не будет. Приходи, посидим. Просто посидим, попируем (она так и выразилась "попируем"), попляшем, споём. Её подруги очень искусны в плясках и песнопениях... Но Ларисины подруги Алексею были неинтересны. А вот если он придёт завтра, а? Дело в том, что эскизов у него ровно шестьдесят девять, и просто необходимо, чтобы... Нет, завтра нельзя. Совсем по другой причине, но тоже нельзя. И послезавтра тоже. А двадцать пятого - Рождество, двадцать пятого Люба сама будет в гостях. Нет, не в общежитии, далеко от общежития. Очень далеко? Очень... Значит, сегодня Алексей не зайдёт? Жаль. Тогда завтра утром Лида принесёт в офис его планшет и всё прочее.
- Всё прочее - приноси, - хрипло проговорил Алексей. - А рисунки оставь. Оставь себе.
- Спасибо, - серьёзно сказала Ляля. - Я выберу то, что мне больше понравится, можно?
- Я же сказал: бери все!
- Нет, так нельзя. - Она провела кончиками пальцев по его трёхдневной щетине, от виска до подбородка. - Я так не хочу. Я знаю, что тебе не жалко, но я не хочу...
* * *
Она взяла первый и сорок седьмой эскизы: "Набежавшую волну" и "Пробуждение". Это был странный выбор. Среди шестидесяти девяти эскизов нашлись бы и получше этих двух. Гораздо лучше... Но о вкусах не спорят.
"Всё прочее" - шестьдесят семь из шестидесяти девяти листов испорченной терпеливой бумаги в планшете, краски, карандаши, кисти, палитры, мольберт (господи, он совсем забыл о мольберте, а она тащила его на себе через весь город!), и даже кипятильник, и даже неполная баночка "Нескафе" - было аккуратно сложено возле его стола. А самой Серой Мышки уже не было. Совсем. Вместо неё шумно суетилось над чайником нечто пышно-плотное, в гремящей джинсовой броне и с гигантскими фарфоровыми клипсами... Оказалось, что Алексей пришёл на работу не "назавтра", а только через день - и этот день тоже выпал из его памяти. Была пятница, 24 декабря, и конвертик, который подал ему шеф (нехорошо при этом усмехаясь) был унизительно и заслуженно тощ.
- Зарплаты за эту неделю не жди, - заявил шеф, брезгливо отхлёбывая недозаваренный чай. - Зарплату ты не заработал. И не дыши в мою сторону. А премию - на, радуйся.
- Спасибо, - сказал Алексей. - А за что премия?
- За голую жопу, - объяснил шеф. - Пакость, но срабатывает. Считай, триста квадратов с твоей подачи сделали... Ну, и за новый Год. А сейчас пошёл вон. Похмелись на свои и побрейся. Фрейдист!.. - и он вышел сам, недовольно грюкнув дверью.
Предстояло объясняться с Мартой. И предстояло выяснять, куда запропастилась Серая Мышка. Первое Алексей отложил на вечер, на "после работы", а второе произошло почти само собой, но при посредстве Таисии Павловны. По её словам выходило, что "эта шалавка" (не шалава, а вот именно "шалавка"!) от нас, слава Богу, свалила - далеко и, дай Бог, навсегда. Почему "дай Бог"? А потому что проблядёжка, Виталика вон чуть не испортила, да и на себя посмотри, и даже Илья Сергеевич одно время... Тут Таисия Павловна конспиративно поджала губы и поспешила заявить, что Илья Сергеевич, всё- таки, мужчина неглупый, не то что некоторые. А в какое "далеко" она свалила, это никому не интересно - не то на Алтай, не то в Италию. Замуж выскочила - и всё, и больше вы Таисии Павловне об этой щучке не напоминайте.
Ай да мышка, ай да серая!.. Ну и ладно.
Читать дальше