Владимир Рыбин - Ошибка профессора Громова

И Бенев тоже подумал, что это, может, и к лучшему: теперь у него будет повод осуществить давнюю мечту - побродить в одиночестве по лунной пыли и, как в той древней песне, оставить свои следы на пыльных тропинках чужой планеты. Он даже взволновался от этой мысли и не лег отдыхать, как собирался, подошел к стене видеотелефона, вызвал диспетчерский пункт. И еще более взволновался, увидев рядом с собой голографическое изображение очень красивой молодой женщины.

- Слушаю вас, - сказала женщина, откровенно любуясь его замешательством.

- Я хотел бы... - Он замялся, подбирая слова.

Женщина ободряюще улыбнулась и сказала неожиданно:

- А я вас знаю. Меня даже голографировали для вашего еженедельника, но изображение так и не опубликовали.

- Это мы исправим, - сказал Бенев, удивляясь непонятно почему нахлынувшей радости и сердясь на себя за это неделовое праздное чувство. Попросите у профессора Громова хотя бы полчаса для меня.

Женшина исчезла, оставив в комнате обычный для голографической связи легкий аромат озона. Бенев потянулся и вдруг быстро опустил руки, потому что снова увидел у стены женщину.

- Громов очень занят, - сказала она. - У него есть для вас только десять минут.

- Связи или встречи?

- К сожалению, связи. - Женщина снова приветливо улыбнулась, и Бенев подумал, что потом, когда все кончится, надо будет задать этот вопрос ей самой.

- Подождите, пожалуйста, он скоро включится.

Когда она снова исчезла, Бенев тихо засмеялся, потер ладонями щеки и ужаснулся, вспомнив, что уже целые сутки не подходил к зеркалу. Он направился в ванную комнату, но вдруг услышал за спиной мелодичный гонг и, обернувшись, увидел у стены невысокого, чуть сгорбленного человека в старомодной профессорской шапочке над белым нездоровым лицом.

- Здравствуйте, дорогой мой! Очень рад вас видеть.

- Громов! - с неожиданной нежностью в голосе сказал Бенев. - Вы, как всегда, молодец. Держитесь, лунный бог. Мне будет очень недоставать вас, если вы захвораете.

Профессор рассмеялся, вытирая пальцами уголки глаз.

- Ох уж эти словесники, вроде комплименты говорят, а хоть в гроб ложись.

- Простите меня, но я так давно вас не видел.

- Ничего, правда спасает от паники. В любой ситуации говорят: держитесь, поможем. И мы так привыкаем к этому, что ждем того же и в старости. Хотя отлично знаем: в борьбе со старостью никто не может помочь. Держитесь, говорят старикам, и помогайте себе сами.

- Вы все-таки молодец. Как и прежде, обезоруживаете двумя словами.

- Что ж, придется мне же и вооружать. Ведь у меня и в самом деле нет времени.

- В таком случае, ответьте только на один вопрос: что вы думаете об этом эксперименте?

- Ничего себе вопрос. - Громов помолчал, поглаживая белый чисто выбритый подбородок. - Вы знаете, что все это и зачем?

- В общем и целом.

- Людям надоело жечь фонари на ночных улицах, и они решили повесить одну лампу на всех в космосе. Приволокли астероид на соответствующую орбиту и собираются взорвать его, чтобы образовалось пылевое облако своего рода экран, отражающий солнечные лучи. Но вот вопрос - как взорвать? Очень трудно рассчитать орбиту будущего облака. Ядерный взрыв может и увеличить и замедлить скорость, и тогда оно или совсем уйдет от Земли, или, как выражаются мои коллеги, запылит околоземное пространство. Чтобы не ошибиться, было решено ударить по астероиду двумя взрывами. Две ракеты подойдут к нему одновременно с противоположных сторон, строго перпендикулярных орбите астероида. Расчеты показывают, что пылевое облако при этом локализуется, а одинаковые взрывы, направленные навстречу друг другу, взаимно погасят ускорение. Такова техническая суть эксперимента. Она не представляется особенно трудной, и весь шум вокруг него сводится к удовлетворению нашего тщеславия: как же, впервые человек вмешивается в космогонию!..

- Я не слышу особого восторга в ваших словах! - улучив момент, сказал Бенев.

- Не знаю, дорогой, сам не знаю. Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Но как подумаю, что ночей не будет, начинаю сомневаться: не заскучаем ли мы по темноте?..

- Но ведь нет выхода. Земля и так опасно перегрета. - Бенев усмехнулся. - Когда-то люди боялись энергетического голода, теперь мы не знаем, куда девать избытки энергии.

- Разве я спорю? - Громов развел руками. - Мне предложили руководить проведением эксперимента, и я, как вы знаете, согласился. Да душа не лежит. Мне будет недоставать ночи, лунных дорожек на морской глади, таинственных шепотов в тенистых парках. Не понимаю, почему поэты не возражают? А влюбленные? Куда им деваться?..