Александр Шалимов - Пир Валтасара

- Нет... По-видимому, нет,-поправился адвокат.-Дело в том, что он поручил мне известить об этом сына после того, как вернусь в Нью-Йорк и уничтожу первое завещание.

- Значит, оно не было уничтожено, когда он подписывал второе?

- Нет.... Я не привез его в Сан-Паулу. Я не знал, зачем он меня вызывает. Но я обещал ему уничтожить первое завещание тотчас же, как возвращусь в Нью-Йорк.

Адвокат умолк и тяжело вздохнул.

- Вы конечно выполнили свое обещание, сударь?

- В том-то и дело, что нет, ваше преосвященство... Но без всякого злого умысла. Первое завещание уже потеряло юридическую силу... Я ждал, что его сын появится у меня или подаст о себе весть. Время от времени я... снабжал его деньгами, с согласия отца, конечно. Но в этот последний год он не появлялся, а я... все откладывал... Само по себе уничтожение первого завещания - акт пустяковый... Даже трудно объяснить, зачем я продолжал хранить его. Может, главная причина - в моем отношении к мальчику... Я хорошо знал его и... решение старика считал очередным жестоким чудачеством и несправедливостью... Они ведь не ладили. Сын пошел не в отца... Ну, а старик не мог примириться с этим.

На днях он позвонил мне снова. Его первым вопросом было, уничтожил ли я то, первое завещание. Я сказал, что уничтожил. Я солгал ему, но... Я мог исправить ложь тотчас же, как закончится телефонный разговор. Его дальнейшие слова удивили меня. Он сказал: "Поклянись, Феликс, что ты действительно уничтожил первое завещание". Что было делать? Я сказал: "Клянусь". Если бы я только мог предполагать... После этого он велел мне уничтожить и второе завещание, сейчас же, до окончания нашего разговора. Я понял, что он очень возбужден, и не стал возражать. Я открыл сейфтакие завещания хранятся в особом сейфе, рядом с моим кабинетом,- взломал печати, порвал завещание на мелкие клочки и сжег его в специальной электрической печи, стоящей у меня в кабинете. И он снова велел мне поклясться, что я действительно сжег второе завещание. Ему хорошо известно, что я честный человек и ревностный католик... Я поклялся и почувствовал по его тону, что ему сразу стало легче. Мы поговорили еще немного, он даже шутил, а потом вдруг сказал мне, что хочет встретиться со мной, чтобы составить новое завещание. И предложил приехать в Акапулько. И вот я здесь, монсеньор, на мне тяжкий грех - клятвопреступления и... самое ужасное, что о н и... вероятно, уже догадываются, что с завещанием дело обстоит не так, как и м хотелось бы. Если я не ошибаюсь, я обречен - ничто не спасет меня. Мне остается молить вас, ваше преосвященство, облегчить мои последние часы снять с меня бремя тяжкого греха.

- Сударь,-сказал "кардинал", наклонив голову и испытующе глядя на Крукса поверх темных очков,- не проще ли вам признаться во всем вашему клиенту и, насколько я понял, другу, попросить у него прощения? Оно снимет с вас грех клятвопреступления.

- Увы, ваше преосвященство,-прошептал Крукс, низко опуская голову,-я лишен возможности последовать вашему доброму совету. Сегодня утром Цезарь погиб в авиакатастрофе.

- Цезарь? - поднял брови "кардинал".

- Его так звали,- тяжко вздохнул Крукс.- Мы не виделись с ним больше после того телефонного разговора.

- Значит, этот достойный человек, уйдя из жизни, не оставил завещания?

- Осталось его первое завещание,- прошептал Крукс, не поднимая головы.- Я так и не уничтожил его.

В комнате воцарилась тишина. Стив пытался сообразить, что ему дают полученные сведения. Уточнять сейчас подробности было бы рискованно... Кое-кто из журналистов пытался связывать африканские владения Фигуранкайна именно с ОТРАГом, но надежных данных ни у кого не было. Слова Крукса кое-что проясняли, но не до конца. Во всяком случае. нить снова ухвачена; она настолько осязаема, что может завести далеко... Неужели Старик сознательно дал ему эту возможность? Ведь если ОТРАГ-это капиталы Фигуранкайна... Такое может стать сенсацией года. Вопрос в том - захотят ли рисковать владельцы газеты?

Феликс Крукс продолжал сидеть, низко опустив розовую лысую голову. Стиву стало почти жаль его... Правда, грозящую опасность адвокат, конечно, преувеличивает. Сейчас ему едва ли что-либо угрожает, но после того, как будет открыто единственное сохранившееся завещание Фигуранкайна... "Ну, до тех пор он опомнится и найдет средства обезопасить себя",-решил Стив. Надо было кончать затянувшийся разговор, и "кардинал" сказал:

- Мне искренне жаль вас, сударь. По собственной неосторожности вы попали в трудное и двусмысленное положение. Я не думаю, чтобы кто-нибудь мог быть опасным для вас сейчас, тем более тут, в Мексике. Надеюсь, все, что я сейчас услышал, это правда...