Н Шитова - Отступник

Прижимая к себе подружку, Цьев на мгновение представил, что станут вытворять с ней подонки Пряжкина, и решение созрело само собой. Конечно, он не был таким безошибочным провидцем, каким всегда был Шеп. Но лешонок видел, что все кончено и приготовился к самому страшному. И этого страшного можно было избежать одним-единственным способом.

Девочка тоже поняла, что ее ждет. Она напряглась, ее мышцы прямо-таки затвердели. Шела, казалось, замерзла на месте.

- Цьев, что с нами будет? - прошептала она, глядя на ухмыляющиеся лица окруживших их людей.

- Будет все хорошо, - уверенно сказал Цьев. Он боялся, что от страха и ненависти он опять потеряет самообладание, как это обычно с ним бывало, но он с удивлением отметил, что голова его абсолютно светлая, мысли четкие и взвешенные, а сам он хладнокровен, как никогда. - Все будет хорошо...

Он еще нежнее обнял девочку и, склонившись к ней, несмело поцеловал ее в висок:

- Ты станешь родником, Шела, холодным и чистым... Ты будешь подниматься со дна Нерша, а я стану водоворотом и буду обнимать тебя, кружить и укачивать, и мы тогда навсегда будем вместе... Родник и водоворот... Я люблю тебя, Шела.

- Мне страшно, Цьев... - прошептала девочка, видя, как кольцо вокруг них начало смыкаться. - Я стану твоим родником, но прежде они... Ох, Цьев, милый, я боюсь того, что будет прежде...

Цьев погладил кончиками пальцев нежную кожу на шее девочки и уверенно проговорил:

- Ничего не будет, Шела... - и с силой вонзил все пять ногтей в шею своей подружки, вспарывая ей горло.

Она даже не охнула и несколько секунд неподвижно стояла. Потом хрупкое тело ее неожиданно отяжелело, привалилось к Цьеву, и он осторожно опустил ее на влажный прибрежный песок.

- Е-мое, да он ее зарезал! - вскрикнул человек, стоящий прямо напротив Цьева.

Цьев бросил взгляд себе под ноги. Шела была мертва, он постарался, чтобы все произошло мгновенно. Теперь даже если они надругаются над телом, Шеле уже не будет больно.

Он окинул взглядом врагов. Они были теперь так близко, что до них можно было дотянуться.

В руках у людей были охотничьи ножи, колья и что-то огнестрельное. Они молча окружали Цьева, не решаясь почему-то напасть немедленно. Многие из них со страхом посматривали на тело лешухи.

- Давайте-ка, сверните шею этому щенку! - скомандовал Пряжкин. Живым он нам совершено не нужен.

Цьев взвизгнул и, бросившись на землю, перекувырнулся через голову. Оказавшись в ногах какого-то парня, он вцепился ему в ногу всеми десятью пальцами, врезаясь ногтями глубоко под кожу и вырывая из голени клок плоти.

- Ой-ой! Тварь поганая!!! - заорал парень, дергаясь и пытаясь стряхнуть Цьева с ноги.

Но Цьеву удалось-таки оторвать здоровенный кусок мяса и откатиться в сторону со своей окровавленной добычей. Швырнув свой трофей в лицо кому-то, кто хотел схватить его, Цьев резко обернулся к вцепившимся в него рукам и полоснул человека ногтями по лицу, не замечая, что острые концы кольев с разных сторон впиваются в его тело.

Под истошные крики своей жертвы Цьев завертелся из стороны в сторону, раздавая направо и налево удары, пока что-то сильное и неудержимое не пронзило его, войдя сзади под правую лопатку.

"Да почему же не сразу в сердце?" - посетовал про себя Цьев, падая на песок вниз лицом.

Его перевернули сильным небрежным толчком чьей-то ноги и пнули под ребра.

- Ты убил его? - раздался задыхающийся голос Пряжкина.

- Нет еще, дышит, скотина... Он Виталику глаз выколол! - злобно ответил второй голос. - Вот сука, живучий какой!...

Цьев открыл глаза. Боль в спине была очень сильной, но спасительное забытье не приходило. Когда пелена перед глазами растаяла, и Цьев увидел столпившихся вокруг людей. Многим из них он порвал одежду, многих поцарапал... Но двум жертвам досталось сильнее прочих: один парень сидел на песке, зажимая руками ногу, из которой Цьев вырвал кусок плоти. Еще двое подручных Пряжкина суетились вокруг своего приятеля, который еле стоял, громко стеная и грязно ругаясь, а одна сторона лица его была залита кровью и слизью...

- С таким мелким паршивцем справиться не можете! - разъярился Пряжкин. - Что же вы позволяете ему себя калечить?! А ну, топор мне, быстро! - рявкнул он.

Получив топор, он схватил полуметровый кол, размахнулся, воткнул его в живот Цьеву. После мучительной боли, разорвавшей его пополам, Цьев почувствовал почти мгновенное облегчение. Он провалился в глубокий колодец, в бездонную пропасть избавления. Его закачало, закрутило, захолодило сильным, властным, неумолимым потоком, и он догадался: это Шела... Это она встречает его, омывая своей чистой родниковой водой. И Цьев подался на ее зов, закружил, завертел ее, радуясь встрече, плача от счастья и любя...