Н Шитова - Отступник

Глава 23. Семьнадцатое июня. Около полуночи. Цьев.

Цьев вошел в воду. В этом месте было сразу по колено, и Цьев решил не заходить глубже. Наклонившись над водой, он зачерпнул полные пригоршни и плеснул себе в лицо, а потом еще и еще... Ох, как хорошо! Вода была не только прохладна. Брызги ласкали пылающие щеки Цьева, унимая болезненное возбуждение лешонка.

Его все еще трясло от неприятных воспоминаний и от только что пережитой сцены. И не было никаких сил ни для того, чтобы справиться с этим, ни для того, чтобы не думать о том, что теперь будет...

Почему он вдруг не смог заставить себя сдержаться? Напустился на этих двоих так, что они даже толком не поняли, в чем дело.

Что и говорить, Кшан его не похвалит. Когда все станет известно в

Логове, Кшан очень огорчится. Конечно, ругаться и драться он не будет, разве даст легонько подзатыльник. Но все же...

В общем, сегодня Цьев не был доволен собой. Он давно решил, что пора взрослеть. Если уж не уродился он таким добрым, спокойным и сдержанным, как Кшан, нужно как-то научиться и стать терпимым к людям, таким, каким сам себя сделал Шеп. И что же теперь получается? Получается, что до желаемого результата Цьеву еще очень и очень далеко. Дальше некуда... Опять все будут тыкать в него пальцами и шептаться о том, что ненормальный Цьев снова учудил что-то...

Очень неприятно чувствовал себя Цьев после того, как разругался с

людьми и бросил их. Но прохладная вода немного привела в порядок его совершенно

разворошенные мысли.

Сначала он решил попробовать исправить свой проступок. Он начал уже подумывать о том, чтобы вернуться обратно и отыскать толстого и его женщину прежде, чем они найдут Логово. Извиняться перед ними он, конечно, не станет. Да, пожалуй, это было бы уже лишним. Но все же следовало бы довести их до места и честь по чести сдать с рук на руки. И тогда бы у Цьева появилась законная причина немного зауважать самого себя...

Но тут Цьеву вдруг вспомнилось, как Шеп принес из леса окровавленного Мрона со следами плети и сорванной кожей на спине. И сердце Цьева стало разгоняться. Так мучить беззащитного ребенка! Неужели живое существо, кричащее от боли, не может вызвать у людей ничего, кроме утробного восторга?! И этот человек, который считает себя братом Вали, еще смел обижаться на совершенно справедливые слова Цьева!

Нет уж!.. Все-таки никуда Цьев не пойдет, и пусть толстый и его женщина сами выбираются из леса, как хотят!.. Выводить их Цьев не станет. Пусть ищут дорогу сами! Вот так-то!

Цьев вышел на пологий склон, поросший молодой, не жесткой еще осокой, и опустился на землю.

Горькие мысли понемногу отпустили его.

Цьеву мечтательно зажмурился и окунулся в свои грезы. А ведь ему было о чем помечтать. Мир за пределами Лешаниц был не только необъятным и полным опасностей, он был еще и невероятно интересным. И кто знает, возможно в этом мире есть еще очень много мест, где живут лешие, и где они счастливы... Вот бы отыскать их!... Или даже если никто так и не отыщется, как здорово было бы просто побродить по миру! Побродить, а потом вернуться сюда, где все будут рады твоему возвращению... И снова уйти для того, чтобы повидать жизнь под солнцем и опять вернуться в Логово, где его будет ждать Шела...

В благосклонности своей подружки Цьев не сомневался. Пусть Хранителя начинает трясти от гнева, едва он завидит свою сестренку вместе с Цьевом. Но юные лешата всегда были неразлучны, и Цьев не представлял себе, что красавица Шела выберет кого-то другого. Сам он готов был на все ради подруги. Ей предназначались первые лесные цветы и нехитрые лешачьи лакомства, за нее Цьев отчаянно дрался с другими подростками племени. Придет время, и даже строгий окрик Хранителя окажется пустым звуком...

Эти мечты были так сладки! И если раньше Цьев считал это несбыточной сказкой, теперь он уже понимал, что это возможно... Если он, конечно, перестанет быть глупцом и научиться правильно вести себя среди таких непредсказуемых и опасных людей...

Цьева вывел из раздумий еле слышный шорох веток. Будь на месте Цьева кто-то другой, он даже и не заметил бы такого шороха, он был еле слышен и почти сливался с легким плеском воды среди прибрежных речных камней. Но у Цьева был отличный слух, великолепный слух, которым можно было гордиться, если бы он не был даром великого Нерша... Цьев стремительно откатился по склону в сторону, под кусты ивняка и замер, вглядываясь в темноту.

На берегу показалась невысокая тоненькая фигурка с распущенными длинными волосами и в коротком платье. И Цьев с улыбкой перевел дыхание.