Фредерик Пол - Врата. За синим горизонтом событий

Я вслух рассмеялся. «Боже, Хагенбуш, зачем вы мне это говорите? У меня нет таких денег!»

— Нет, — согласился он. — Помимо ваших вложений в синдикат Хертер-Холл и некоторого количества акций рыбных ферм, у вас ничего нет, кроме нескольких домов и немногих личных вещей. Я считаю, что, без вложений в экспедицию Хертеров-Холлов, вы могли бы собрать шесть-семь миллионов. А что касается этих вложений, то, учитывая происходящее, никто не знает, сколько они стоят.

Я откинулся и взглянул на него. «Вы знаете, что я избавился от акций в туристическом бизнесе. Значит, проверяли мои дела. Только вы забыли пищевые шахты».

— Не думаю, мистер Броудхед. Мне сообщили, что ваши акции пищевых компаний проданы сегодня, днем.

Не очень приятно понять, что он знает мое финансовое положение лучше меня. Значит, Мортон все-таки продал их! У меня не было времени подумать, что это означает, потому что Хагенбуш погладил свои бачки и продолжил: «Ситуация такова, мистер Броудхед. Я сообщил своему клиенту, что контракт, подписанный под давлением, не имеет законной силы. Поэтому он не надеется больше на соглашение с Корпорацией Врат или даже с синдикатом. Поэтому я получил новые инструкции: добиться выплаты указанной мной суммы, положить ее на тайный счет на его имя и отдать ему, когда он вернется».

— Вратам не понравится шантаж, — сказал я. — Впрочем у них нет выхода.

— Да, — согласился он. — В плане мистера Хертера плохо то, что он не сработает. Я уверен, что деньги ему выплатят. Я также уверен, что все мои коммуникации будут перехвачены, мой дом и контора наполнены «жучками», что все государства-учредители Корпорации предъявят ему обвинения, когда он вернется. Я не хочу в этих обвинениях фигурировать как соучастник, мистер Броудхед. Я знаю, что произойдет. Деньги все равно найдут и отберут. Прежний контракт с мистером Хертером будет признан незаконным. И посадят — его по крайней мере — в тюрьму.

— У вас непростая ситуация, мистер Хагенбуш, — сказал я.

Он сухо усмехнулся. В глазах его не было веселья. Еще немного погладил бачки и взорвался: «Вы не знаете! Ежедневно длинные шифрованные приказы! Потребуйте это, гарантируйте то, я считаю вас лично ответственным за третье! Я шлю ответ, который добирается 25 дней, а он за это время присылает еще гору распоряжений, и мысли его уже очень далеко, и он укоряет меня и угрожает мне! Он нездоровый человек и, несомненно, немолодой. Не думаю, чтобы он дожил до того, чтобы воспользоваться результатами своего шантажа… Но может и дожить».

— Почему бы вам не отказаться?

— Я отказался бы, если бы мог! Но если я откажусь, что тогда? Тогда на его стороне никого не будет. Что он делает, мистер Броудхед? К тому же, — он пожал плечами, — он старый наш друг, мистер Броудхед. Учился в школе вместе с моим отцом. Нет. Я не могу отказаться. Но и не могу сделать то, что он хочет. Но, возможно, вы сможете. Не передать ему четверть миллиарда долларов, конечно, потому что у вас нет таких денег. Но вы можете сделать его своим партнером. Я думаю, он примет… нет, возможно, он примет такое предложение.

— Но я уже… — начал я и смолк. Если Хагенбуш не знает, что половину своих прав я передал Боуверу, я ему не скажу.

— А почему бы мне потом тоже не аннулировать контракт?

Он пожал плечами. «Конечно, можете. Но, я думаю, не будете. Вы для него символ, мистер Броудхед, и я считаю, он вам поверит. Видите ли, я считаю, что знаю, что ему нужно. Он хочет весь остаток своей жизни жить, как вы».

Он встал. «Я не жду, что вы немедленно согласитесь, — сказал он. — У меня есть еще 24 часа, прежде чем я должен буду дать ответ мистеру Хертеру. Пожалуйста, подумайте, а позже я с вами свяжусь».

Я пожал ему руку, попросил Харриет заказать для него такси и постоял с ним у входа, пока такси не унесло его в начинавшийся вечер.

Когда я вернулся в свою комнату, Эсси стояла у окна, глядя на огни Таппанова моря. И мне сразу стало ясно, кто посещал ее сегодня. Прежде всего парикмахерша: Ниагара ее рыжевато-каштановых волос снова была расчесана и свисала до талии, и когда она повернулась ко мне, я увидел, что передо мной та же Эсси, которая несколько долгих недель назад улетела в Аризону.

— Ты так долго разговаривал с этим маленьким человечком, — заметила она. — Должно быть, проголодался. — Она некоторое время смотрела на меня, потом рассмеялась. Вероятно, на лице моем был ясно написан вопрос, потому что она начала отвечать. — Первое. Обед готов. Что-нибудь легкое, чтобы можно было съесть в любое время. Второе. Он накрыт в нашей комнате, куда мы с тобой сейчас отправимся. И третье. Да, Робин, Вильма заверила меня, что мне можно.