Нина Пунтус - Город дождя

– Твой вопрос не к месту, – ответила я, посмотрев на Ветра недовольным взглядом.

С одной стороны, я радовалась тому, что он до сих пор не уехал на своём мотоцикле, не исчез через несколько минут после нашего разговора, как он любил это делать, что он, наконец, признался мне в истинных мотивах своих поступков. Но, с другой стороны, ему трудно доверять, и я не могу быть уверена в том, что он не плетёт для меня искусную паутину, желая заманить туда мой разум, пустить в него свой ядовитый сок и растворить его без остатка. В сущности, никому здесь нельзя верить, но выбора у меня нет.

– Ну и каков он? – шепнула Радуга, хитро подмигнув мне.

Мне было хорошо понятно, о чём она спрашивает, но что-либо растолковывать ей у меня не было желания, поэтому я позволила ей думать всё, что угодно.

– Скорее холодный псевдоромантик, – ответила я.

Это слово я почерпнула из её монолога, когда Радуге однажды вздумалось поведать мне о своих клиентах: “Есть те, которые хотят лишь опытную и умелую со всех сторон женщину – это обычные озабоченные кретины, – рассказывала она. – Есть те, кому нужна только девственная и робкая девушка, – при этом она, быстро пощипав себя за щёки, чтобы вызвать стыдливый румянец, опустила глаза в пол, – это тоже обычные закомплексованные придурки. Правда, пожалуй, они гораздо хуже первых. Есть просто извращенцы, а есть псевдоромантики – их я просто не выношу. Это те, что снимают тебя только для того, чтобы рассказать о своей нелёгкой жизни, любовных неудачах, просто поделиться планами на будущее. Им от тебя как будто ничего не нужно – только чтобы слушала. Просто невыносимо. Сидишь и ждёшь как дура, когда его кукурузина, наконец, созреет”. Сказанное мной раззадорило Радугу.

– Котик, я хочу, чтобы ты покатал меня, – сказала она Ветру, медленно проведя пальцем по его руке. – Ты ведь исполнишь мою маленькую просьбу? Обещаю, я буду хорошей девочкой.

Мне казалось, он ограничится каким-нибудь колким ответом или просто проигнорирует Радугу, но никак не предвидела, что он позволит ей забраться на свой мотоцикл и умчится с ней прочь, оставив меня озадаченно смотреть им вслед. Затем на смену удивлению пришла досада – я так и не успела выяснить у него, будет ли он дальше помогать мне и, что самое главное, могу ли вообще рассчитывать на какое-то спасение.

– Не думаю, что они скоро вернутся, – сказал Мир, подойдя ко мне.

Я посмотрела на него с подозрением.

– Почему ты говоришь со мной, словно мы друзья? Сказать по правде, я думала, что наша следующая встреча станет кровопролитной.

– Я тоже так думал, – ответил он, осторожно взяв мою руку, как будто опасаясь спугнуть, – но Радуга убедила меня дать тебе шанс. Из-за ничтожной группы самонадеянных кроманьонцев, которые осмелились напасть на нас тогда, я не успел показать тебе древние писания нашего рода. Можешь мне не верить, но там говорится о тебе. Ты сыграешь важную роль в грядущей битве с горожанами, и это произойдёт совсем скоро.

Его слова представлялись мне полным бредом, но всё-таки они напугали меня, словно мне только что поручили ответственное и непосильное задание, от которого у меня не было возможности отказаться.

– Если я и буду играть какую-то роль, то только в собственной пьесе!

Одёрнув руку, я отвернулась от него и пошла своей дорогой. Он не попытался остановить меня, позволив мне спокойно спуститься вниз по безлюдной улице и исчезнуть за углом переулка. Там, остановившись у толстой рекламной тумбы, я стала бесцельно разглядывать сырые, оборванные листовки. Я снова не знала, куда мне идти, поэтому решила пустить всё на самотёк, забыть о последних событиях и совершить свою обычную разведочную прогулку по городу. В основном все объявления были об исчезновении людей, внезапно пропавших без вести, но среди них встречались и те, где разыскивались домашние питомцы. Все они были наполнены отчаяньем и болью.

– Они думают, что кого-то найдут, – услышала я за собой хриплый мужской голос. – Глупцы!

На асфальте недалеко от меня в грязной рваной одежде, с торчащей бутылкой из кармана, сидел немолодой мужчина, судя по всему бомж. Он пытался закурить, но ветер упорно гасил его спичку, попутно срывая с тумбы некоторые пожелтевшие листки и разбрасывая их по сырой мостовой. Я хотела проигнорировать его и пойти дальше, но вдруг поняла, что знаю этого мужчину.

– Туман, что вы тут делаете? – спросила я, подойдя к нему. – Не сидите здесь, вы простынете.