Нина Пунтус - Город дождя

Я во многом виновата перед родителями. Они не заслуживали такого отношения, но, боже мой, почему они были так далеки от меня? Почему долгие годы заставляли чувствовать себя подброшенным неродным кукушонком, о котором волею обстоятельств они должны были заботиться, выполнять скучный родительский долг? Мне так нужна была их поддержка. Я хотела, чтобы на заре моего взросления они были рядом, чтобы наставляли меня, учили жить в незнакомом мире, чтобы, ласково взяв меня за руку, они однажды сказали мне: “Наш маленький ангел, на этом свете много хороших людей, но есть и такие, которым очень страшно. Им так страшно, что они будут стараться всячески обидеть тебя и других хороших людей, чтобы как-то возвыситься в глазах окружающих, показаться себе сильными и бесстрашными. Ты не должна на них обижаться, просто они пока ещё многого не знают…Есть на свете и много бед, но любые из них можно пережить, ведь мы всегда будем рядом с тобой, и ты знаешь почему: потому что мы любим тебя, а любовь – это самое величайшее чувство, которое только есть у людей ”. О большем я не мечтала. Андрей хотел того же и, думаю, даже сильнее, чем я.

Гробовая тоска снова накатила на меня. “Где ты сейчас? – подумала я. – Что это за гиблое место? Что со мной будет? Увижу ли я тебя когда-нибудь? Мне так тяжело без тебя, братик”. Глаза наполнились солёной влагой.

– Если ты собралась хорошенько поплакать, то лучше сделай это в другое время, – бесчувственно сказал Ветер.

– Я вовсе не собиралась, – ответила я, стараясь взять себя в руки. – А вообще это не твоё дело. Не хочется смотреть на рыдающую девушку – проваливай!

– Как грубо, – рассмеялся Ветер. – Но я сказал это из самых дружеских побуждений. Наш красавчик возвращается вершить новые подвиги.

Я оглянулась, к нам действительно, слегка прихрамывая, приближался какой-то человек в уродливой белой маске, своей формой напоминающей голый череп.

– Садись, – сказал Ветер, заводя мотоцикл, – если, конечно, у тебя нет желания поиграть с ним в догонялки.

Едва я забралась на заднее сиденье, мы стремительно сорвались с места. Ветер гнал так быстро, что, мне пришлось крепко вцепиться в него и зажмурить глаза. Пока мы ехали на бешеной скорости, в моей голове проносилось лишь одно: “Если он не убьёт меня на этом мотоцикле, нужно настоять и узнать, почему он всё-таки помогает мне”. Но, когда он, наконец, остановился, и я распахнула глаза, мной завладели иные мысли.

– Почему перекрыта дорога? – спросила я, глядя на длинную железную решётку, преграждавшую путь на центральный бульвар города.

– Вампирам предложили временное перемирие, отдав эту территорию, – ответил Ветер.

– Не может быть! – воскликнула я. – А как же люди, которые живут там?

Спрыгнув с мотоцикла, я подошла к решётке и, просунув пальцы меж прутьев, устремила свой взгляд в сторону многоэтажных жилых домов.

– Тебя это правда интересует? – спросил он, закурив.

Я сама удивилась тому, что они заботили меня, что мне вообще было какое-то дело до их участи. Обернувшись к нему, я пожала плечами и перешла к вопросу, который волновал меня изначально:

– Зачем ты снова спас меня, Ветер? Конечно, ты можешь в очередной раз отвергнуть этот факт, но я ни за что тебе не поверю. Мне неизвестно, где я, что со мной происходит, но я ещё не глупое порождение города, я не послушная марионетка, которой можно внушить всё, что угодно! Твоя ложь ничего не изменит, поэтому просто скажи мне, зачем?

Закончив говорить, я посмотрела ему прямо в глаза. Я ожидала чего угодно, но только не прямого ответа.

– Потому что мне нравятся такие бунтари, как ты, – сказал он. – С ними веселей, чем с жертвами несчастной любви, жертвами деспотичных родителей, травли одноклассников, незаслуженной двойки.

– Что ты имеешь в виду? Какие бунтари? – уточнила я.

Он сделал последнюю затяжку и, бросив окурок в клумбу, достал новую сигарету. Пошёл мелкий дождь.

–Такие, которые твердят, что будут жить лишь по собственным законам, бросают вызов природе, кричат ей, срывая голос: “Смотри, я не твоя ничтожная букашка! Я вою не под твоей луной. Я буду жить только по моим правилам, которые требует мой собственный, созданный тобой, разум!”

Его слова встрепенули мою душу, как перепуганную птицу. Я думала ответить ему, и уже было открыла рот, чтобы произнести первые слова, но передумала. Он попал в точку, но из его уст всё это звучало так нелепо…Посмотрев на его довольное лицо и хитро прищуренные глаза, на меня накатила волна раздражения.