Александр Силецкий - Солнечная сторона

- Шеф! - с другого конца провода летел взволнованный, почти мальчишеский голос. - Шеф! Вас ждут на митинге! Мы кончили! Есть смычка! Канал пробит! - Это невозможно! - Да нет же! Точно! Успели раньше всяких сроков! - Вот чудеса, - прошептал Фрам. - Дождался все-таки... Ну, поздравляю! Ну, молодцы! Всех обнимаю! - Машина ждет вас у подъезда. - Буду через три минуты. - Да, шеф... - голос в трубке замялся, - тут одно обстоятельство... - На месте все обговорим. - Это частный разговор... Возможно, я не прав... - Ну, что такое? - Понимаете у всех у нас... Словом, такое чувство, будто за нами следят... Вот уже месяц или два... - Свыше? - нервно хохотнул Фрам. - Незримое око? - Не знаю. Но... Слишком уж все быстро... - Чушь! - прервал Фрам. - Вы говорите ерунду! Действительно хорошо, что вы спросили сейчас... Не понимаю, откуда такие мысли берутся?! Но ведь он и сам - не раз, не два - ловил себя на том, что испытывает удивительное неудобство, скованность, стесненность, что ли... Нет, немыслимое дело, не бывает! Чтоб кто-то взял вдруг - и помог?.. Вот просто так?! И тем не менее строительство закончилось. Внезапно, как по волшебству... И это чувство, неприятное донельзя, словно кто-то смотрит на тебя, глядит подолгу, с любопытством... Покуда ни во что не вмешиваясь, только наблюдает... Может быть, и впрямь? Может... - Ладно, - повторил он, - ждите меня через три минуты. И не очень-то болтайте. Не все это любят. "Суета сует..." День вращался, вбирая в себя новые дела и новые заботы, точно волчок вокруг невидимой, изломанной оси... -... Вы знаете... Отойдемте-ка в сторонку. Вы знаете, под вас тут кое-кто копает... - С чего бы это? - Зависть, наверное. Скверное это чувство - зависть. - Господи, нашли кому завидовать! - И все же... Есть такие... Ради себя - на все готовы. - ...Подумать только, наш проект забраковали! - Да-да, мне кто-то говорил. - Но ведь не справедливо это! Новая ж идея! Всплеск! - Не нам судить... -...А как вам нравится мое новое платье? Весь отдел сказал "О!", а вы даже не заметили, - огорченно-кокетливый взгляд из-под нафабренных ресниц, и самодовольная улыбка, понуждающая к одобрению. - Ну, еще бы! Платье - блеск! Такое декольте, что вас не видно. - Фу, какой вы грубиян. Я так и знала... Кто-то доверительно берет за лацкан пиджака и - громким шепотком: - Слыхали, коллегу-то нашего - ну, не буду называть фамилий, вы же понимаете... - на повышенье, говорят... А за что? Уж кого-кого... - Так это надо бы нас с вами! Знаю. Я все знаю. А этому коллеге - мой привет. За ним давным-давно должок. Вот вы привет и передайте... Телефонный звонок, трубка припечатана к уху: - Что? Что вы сказали? Да, конечно... Это - вас. Только, прошу, не три часа! Мне должны позвонить. - Ну, что вы! Разве я когда-нибудь... А на стеклянном шкафу белым флюсом, как пластмассовый гнойник, торчит радиоприемник и поет, заливается соловьем - черт бы его побрал, ничего не различишь, кругом и так галдеж несусветный, все разом говорят, будто не виделись сто лет, и вентилятор гудит: жара - ив комнате, и на улице, - и приемник не смолкает, кого-то вызывает шеф, беготня, толкотня - и так целый день, с девяти до шести, а на столе - кипы бумаг, и надо во всем, во всем увидеть смысл и разобраться... Я возвращаюсь домой усталый, и меня почему-то все раздражает. И люди, снующие мимо, и автомобили, и дома с витринами, и разговоры кругом - волей-неволей покупаешь вечерний выпуск газеты, чтобы с умным видом пробежать ее глазами, покуда качаешься на мягком сиденье вагона метро, иначе придется глазеть по сторонам и видеть таких же усталых, раздраженно-серьезных людей... Так. Где-то кто-то устроил заговор... Задули новую домну... Отрапортовали... Обокрали... Убили... Подписали... И - разные разности про пакты, объединения, про насилия и агрессии везде, по всей планете, одни нападают, другие защищаются, третьи делают вид... Я вылезал из метро, немного обиженный и немного опустошенный, - каждый прожитый день словно отсекал от моей души частицу чего-то, мне самому до конца не понятного, - и я плелся домой, чтобы замкнуться в четырех стенах, где тоже все стало до отчаяния привычным, почти незыблемым и оттого, может, чуть ненавистным, хотя нет, вру, карта на стене всегда была удивительна, и я мог, захоти того, стоять перед ней часами, не думая ни о чем - просто разглядывая забаву, прихоть дальнего, навсегда пропавшего детства. Однажды я заметил странную деталь: какая-то тонкая ниточка, черточка, новая для меня, возникла вдруг на раскрашенном ватмане - она была прямая, точно прочерченная по линейке, и тянулась от самого берега в глубь материка, а с другого берега, с противоположного конца, такая же волосинка устремлялась ей навстречу... Сначала мне показалось: простая пылинка! Я даже попытался сдуть ее, подковырнуть ногтем - напрасно, линия не исчезала. Я уж и забыл, когда прикасался к Диллии в последний раз - так назвал я выдуманный мир, есть нечто общее, созвучное со словом "идиллия", а мне так хотелось, чтоб хоть в фантазии моей все было просто, мирно и настроено на поэтический лад: идиллия - Диллия, и все такое прочее... Да уж, идиллия... Моя работа, решил я, глядя на странные линии на карте, зачем-то начал и кончил... Все бывает. Я вдруг вспомнил дневную суету, все эти заботы, что окружали меня постоянно, и мне сделалось в тот миг тоскливо и неуютно, будто я вновь очутился в обширной, обставленной с претензией на модный шик приемной своего начальника. Я ощутил себя ужасно одиноким и, по сути, никому не нужным, посторонним, как Человек, - все, наверное, гораздо проще, и никакого Человека во мне нет, а появись он, неизвестно еще, что подумают Окружающие - у них-то всегда есть мнение на этот счет... Зависть, недоверие? Да? А потом пойдут гулять вздорные сплетни: дескать, суета сует, глядите и любуйтесь - перед вами Человек... А что это такое? С чем его едят? Нет уж, глупости, не буду я никогда Человеком для Них, не хватает мне жизненного безрассудства, и доказывать ничего я не умею. Зато для обитателей нарисованного мирка (я и сам не заметил, как снова втянулся в игру) - для них я вполне сгожусь в Человеки. Нужно только быть Добрым и Справедливым... Смешно... Стою возле карты и размышляю: кто я для нее? Хозяин? Вздорный автор? Или теперь неожиданный творец чудес? Да и неожиданный ли?.. У меня в тот вечер было странное настроение. Хотелось сотворить нечто доброе и бескорыстное, помочь кому-то - кругом такой бедлам и столько дряни лезет из людей, которые на деле, ей же богу, вовсе не плохи, но тщатся не отстать от Жизни... Насилие, везде насилие... И чтобы избавиться от него, нужно всего-то ничего - убрать безмолвную пустыню между людьми, стереть, перекроить, заполнить смехом, пеньем птиц и шелестом листвы... Пробить каналы, что сумеют оживить пустыню, соединят сердца, - и не один, конечно, одного мало, их надо тысячи построить - из конца в конец, чтоб каждый знал: вот путь, кратчайший из возможных, который приведет к друзьям... Сделать так, чтобы люди всюду стали братьями и разом отринули вражду... Если на Земле никак пока нельзя, то хоть в фантазии... И тогда я взял шариковую ручку и соединил две ниточки, уходившие в глубь материка. Пусть воображенный, но все-таки канал!.. - Ну что, картинка? - спросил я и хитро подмигнул пестро раскрашенному листу. - Довольна? Не беспокойся, все получится, как надо. Ведь, правда, кому-то легче вздохнулось? Погоди, это только начало... Я схватил линейку и принялся вычерчивать прямые, одну за другой, по всему нарисованному континенту - я как бы заново творил его, свой настенный мирок - красный, черный, белый,, желтый, голубой... Я утверждал свой собственный, может наивный для других идеал и верил в него, потому что без веры нет истины, а голая истина - идол только для глупца. Я трудился целый вечер и спать отправился, когда уже была глухая ночь. Полторы тысячи линий-каналов расчертили карту, соединив все самые далекие бухты и полуострова, как паутиной, оплетя пустыню, и мир мой сделался прекрасен - по-прежнему пестрый, по-прежнему прихотливый, он наконец обрел, как мне казалось, то единственное, чего ему все время не хватало, а именно: гармонию, прямолинейность и простоту, простецкую, смешную даже для кого-то, но все же - простоту. Пожалуй, что я выполнил свой долг - тот день, тот вечер не пропали даром... Я засыпал, а вокруг неслышно пели хоры, повторяя в унисон одно лишь слово: гармония, гармония, гармония... Как яблоня в цвету, где все едино и прекрасно... Как яблоня в цвету...Читать дальше