Джудит Тарр: Владычица Хан-Гилена

ДЖУДИТ ТАРР

ВЛАДЫЧИЦА ХАН-ГИЛЕНА

1

Элиан! Госпожа-а! Элиан! Сокольничий, чинивший колпак, прервал свое занятие и вопрошающе поднял бровь. Элиан приложила палец к губам. Сладкоголосое щебетание раздалось ближе: - Госпожа! Госпожа, куда же вы подевались? Ваша госпожа матушка... Элиан глубоко вздохнула. Вечно <����госпожа матушка>. Она сделала последний стежок и пригладила хохолок из пришитых к колпаку перьев цвета пламени или непотускневшей меди, вздымавшихся над мягкой, выкрашенной в глубокий, светящийся зеленый цвет кожей. Огненный и зеленый - цвета правящего дома Хан-Гилена: зеленый хорошо сочетается с ее пятнистым верхним платьем, а огненный - ничуть неярче, нежели цвет ее волос. Элиан положила колпак в коробку с другими, уже сделанными, и поднялась. Сокольничий молча наблюдал за ней. Он не был немым, ко говорил редко - разве что обращаясь к своим соколам на их собственном диком языке. Вот и сейчас ни он, ни она не проронили ни слова. Но в глазах его светилась предназначавшаяся ей улыбка. В соколятне за рабочей комнатой отдыхали на жердочках ловчие птицы с надетыми на головы колпаками: маленькие красновато-коричневые соколы дам и слуг; серые красавцы рыцарей, все в геральдических колпаках; красный ястреб ее брата, метавшийся в своей тюрьме, потому что еще совсем молод и только недавно испытан в деле; а в отдельных роскошных <����покоях> - белый орел, который не садился на руку ни к кому, кроме князя, ее отца. Ее собственный сокол дремал рядом с птицей брата. Хоть он был и поменьше, но его скоростным качествам позавидовал бы и орел: это был золотистый сокол с севера. Отцовский подарок на прошлый день рождения. Он был пойман незадолго до этого. Скоро придет время для испытания, первой свободной охоты, когда птица выбирает, вернуться ли на руку дрессировщику или улететь на волю. Элиан задержалась, чтобы пощекотать пером его слегка поблескивающую спину. Сокол пробудился от сна, крепче ухватился за жердочку и чуть повернул закрытую колпаком голову. - Госпожа! Хлопанье крыльев и яростные птичьи крики огласили соколятню. Только орел остался невозмутим. Орел да еще сокол Элиан, который лишь приоткрыл клюв и зашипел. В сопровождении двух помощников из рабочей комнаты вышел сокольничий. Не говоря ни слова, они принялись успокаивать своих питомцев. Виновница переполоха не обратила на шум ни малейшего внимания. Деликатно сморщив носик от запаха соколятни и приподняв повыше юбки, полненькая и хорошенькая, она удивительно соответствовала своему голосу. - Госпожа, вы только посмотрите на себя! Что скажут их высочество... Но Элиан уже прошмыгнула мимо, едва не опрокинув ее в грязь.

Княгиня Хан-Гилена восседала со своими дамами в беседке из живой зелени, облаченная в зеленую с золотым мантию и с золотым обручем на голове. У нее на коленях лежала полузаконченная вышивка, одна из дам перебирала струны лютни. Княгиня молча созерцала свою дочь. Элиан держалась прямо и не опускала голову, хотя чрезвычайно тягостно было осознавать, что вид у нее в самом деле жалкий. Верхнее платье с чужого плеча, платье брата: старое-престарое, потертое, оно к тому же было очень велико ей. Рубашка, штаны и сапожки приходились впору, но остро нуждались в том, чтобы их выстирали и почистили. С собой она принесла хотя и слабый, но вполне ощутимый запах конюшен, <����сдобренный> ароматом соколятни. Короче говоря, позор. Княгиня отвела взгляд от Элиан, чтобы сделать еще один стежок на вышиваемом ею цветке. Будучи в свое время самой красивой женщиной в Сариосе, княжестве своего отца, она и в Хан-Гиленз оставалась прелестнейшей: ухоженная кожа цвета меда, чарующе раскосые удлиненные темные глаза с тонкими дугами бровей; волосы под вуалькой отливали бронзой с вкраплениями золота. Единственный недостаток ее внешности - излишне подчеркнутый, чересчур упрямый подбородок - лишь усиливал ее красоту. Не будь он таким, княгиню можно было бы назвать просто симпатичной, с ним же она была восхитительна. Наконец она заговорила: - Мы разыскиваем тебя с самого утра. - Я каталась верхом. - Элиан знала, что, несмотря на все старания, ее слова прозвучали мрачно. - Потом часик посидела с сокольничим. Вы не надолго меня задержите, матушка? Сегодня прибывают послы из Асаниана, и перед этим папа собирает совет. Он попросил меня... - Уступая твоей просьбе. - Голос княгини был нежен, но непреклонен. Он самый терпимый из всех отцов.