Анна Никольская: Кадын - владычица гор

Дорогие читатели!

Вы держите в руках только что вышедшие в свет книги молодых авторов — победителей конкурса имени Сергея Владимировича Михалкова.

Сергей Владимирович мечтал о том, чтобы этот конкурс стал взлётной полосой для молодых писателей, полосой разбега в их литературное будущее.

Однако наш конкурс существует не просто для продвижения новых имён в литературе для подростков. Эти книги — замечательный подарок для подростков, которые, несомненно, оценят и полюбят произведения из библиотеки Международного конкурса имени Сергея Михалкова на лучшее художественное произведение для подростков.

В этом году конкурс получил международный статус и значительно расширил свою географию. Но этого мало — сегодня я мечтаю о дальнейшем расширении, имея в виду учреждение конкурса молодых иллюстраторов, ведь Сергей Владимирович придавал огромное значение роли художника в книге для детей и юношества.

Хочется, чтобы спонсоры и организаторы и в дальнейшем поддерживали наш литературный проект, ибо не может русская словесность существовать без подростковой книги.

Желаю всем конкурсантам — нынешним и будущим — творческого счастья и успехов.

В. Чижиков

Давным-давно, в незапамятные времена, за седыми перевалами и говорливыми реками Алтая, на краю обитаемого мира, куда не залетает и ворон, затерянная земля лежала. Пять святых вершин-великанов Табын-Богдо-Ола надёжно прятали от недобрых глаз распростёртую у их подножия, плоскую, как поднос, долину Укок. Блистающие в лазоревом поднебесье короны-ледники рождали Ак-Алаха — молочную реку. Бесчисленные голубые озёра были богаты хариусом, ускучем, налимом и тайменем. А первозданные пастбища, в преддверии небесного свода лежащие, давали пищу стадам, отарам и табунам.

То был суровый край. Деревья здесь не росли, и хмурые ветра круглый год по равнине гуляли, землю выхолаживали. Летом то ярко светило солнце, то с неба ледяная крупа сыпалась, а зимой трескучие морозы лютовали. И здешний народ — укокские пазырыкцы — природе под стать были. Благородные воины были бесстрашны и снисходительны, охотники удачливы и отважны, а пастухи трудолюбивы и рачительны. Ремесленники — кожевенники и костерезы, кузнецы и гончары, плотники и башмачники, оружейники и ювелиры — работали, устали не зная. Луноликие, темноволосые женщины овечью шерсть пряли, тёплые шубы из шкур лесного зверя шили. Купеческий люд, седлая гнедых и саврасых коней, с торговлей в далёкие края странствовал. Да и иноземных купцов от души пазырыкцы привечали: гостеприимными были. Огонь никогда в очагах радушных хозяев не угасал.

На стойбищах и кочевьях укокских людей как деревьев в тайге было, как муравьев в муравейнике. В больших прокопчённых котлах белый чай с солью и сливками кипел, жирное мясо — конина, говядина баранина, оленина, козлятина — варилось целыми тушами. Кайчи на сладкозвучных комысах, дудках-шоорах и топшуурах играли, горловым басом громкие песни пели, героев величали. Детский смех в шестигранных аилах до ночи не смолкал. Девушки хороводы водили, а юноши молодецкими играми гостей потешали, удаль свою показывали, волками и лошадьми рядились.

С тех самых пор, когда небо было сотворено, когда земля была сотворена, царствовал на Укоке величественный и белый, как лебедь, хан Алтай, на золотом троне с тремя ступенями восседавший. На всем холмистом Алтае, на всем цветущем синем Алтае, на золотом просторном Алтае не было хана великодушнее, справедливее и мудрее. Глаза его — спокойные озёра, нос — ровная гора, усы за плечи закинуты, а борода до колен. Народ алтайский нарадоваться на него не мог.

Был у хана старший сын — богатырь славный Бобырган, ездящий на сером, как железо, коне. Охранял он южные пределы земель отцовских от посягательств Джунцина — хитрого хана джунгарского, а ещё от семиглавого Дельбегеня-людоеда. Много четырнадцатиглазый Дельбегень горя и мытарств народу алтайскому учинил, много бед и невзгод принёс. То стаю из семидесяти волков своих верных на отары натравит, то женщин в аилах стращать вздумает, то дитё малое у матери из люльки утащит. А тут слух по стойбищам прошёл, что задумал людоед луну с неба украсть.