Джудит Тарр - Владычица Хан-Гилена

2

Высокий принц Зиад-Илариос низко поклонился владычице Хан-Гилена. Когда он выпрямился, его глаза устремились на нее; долгий и оценивающий, взгляд этот постепенно теплел, выражая одобрение. Элиан ответила на его взгляд с полнейшим безразличием. Принц был очень светлым даже для уроженца запада: волосы его напоминали расплавленное золото, глаза были золотистыми, как у сокола, а кожа - цвета превосходной слоновой кости; хоть ростом он был и не выше принцессы, на его широкие сильные плечи было приятно посмотреть. Пристальный взгляд Элиан, должно быть, смутил принца, и он улыбнулся необыкновенно приятной, как у ребенка, улыбкой. Но ни один ребенок не мог бы похвастаться таким глубоким и богатым по тембру голосом. - Моя госпожа, вы даже прекраснее, чем я мог предположить, судя по песням и живописным портретам. Она питала слабость к приятным голосам, однако жестоко подавила в себе эту слабость. - Право же, ваше высочество, вы мне льстите. Не следовало бы ему снова кланяться. И не следовало бы разговаривать с нею так, как разговаривает обыкновенно большинство мужчин с красивыми женщинами - будто с глупым дитятей. - К несчастью, у меня есть один недостаток, моя госпожа. Я постоянно стремлюсь выразить вслух свои мысли. Вы должны простить меня. Дозволено ли мне будет припасть к вашим прелестным ногам? Не успев сообразить, что делает, Элиан прыснула со смеху. Некоторые говорили, что смех ее похож на перезвон колокольчиков; другие утверждали, что эта ее веселость слишком фривольна для девушки. Теперь все смотрели на нее с некоторой опаской: придворные и даже сам отец, восседавший на троне под золотистым балдахином рядом с княгиней. Князь улыбнулся, и это смягчило суровое выражение его смуглого лица. Элиан перевела взгляд вновь на своего собеседника. О да, он приятный молодой человек. Она хуже него. Он опять заулыбался и, почти не касаясь ее руки, пригласил ее пройти через сверкающую толпу. Элиан приноровилась к его шагу. Никто не рискнул приблизиться к ним, все только наблюдали. - Они нас уже поженили, - сказала Элиан. Принц ускользнул из расставленной ловушки так ловко, как будто ее и не было. - Это удел простых смертных - слагать легенды о своих правителях. Легенда о вас очаровательна, моя госпожа. Мы у себя в Асаниане не можем решить, то ли удивляться, то ли считать это скандалом. Будучи принцессой, вы овладели всеми искусствами, необходимыми принцам; вы предлагаете вашим поклонникам мериться с вами силами, предоставляя им выбирать оружие, и посылаете их подальше, когда обнаруживаете их неумелость. - А каково ваше оружие? - осведомилась Элиан у него. Он едва заметно пожал плечами. -У меня нет оружия. Кроме разве что умещая править. <����Королевствовать>, как сказали бы в народе. С этим я справляюсь довольно сносно. - Во всяком случае, на нашем языке вы говорите очень неплохо. - Это лишь часть искусства. Слишком многое в управлении зависит от умения шевелить языком. Даже чересчур многое, может кто-нибудь добавить. - Особенно здесь, в Ста Царствах. - В Золотой Империи та же картина. Мне рассказывали, что вы красноречивы и имеете способность к языкам. - Я люблю поговорить. - Бот и я тоже. Но мудрость так просто не приходит, и человек не может вечно беседовать сам с собой. - Однажды я беседовала с одним философом и положила его на обе лопатки. Он намеревался жениться на мне, а вместо этого обвенчался с одиночеством. - Жалкий выбор. - Вы думаете? Знаете, мой господин, я уже подумываю о том, не принести ли мне такой обет: пусть у меня будет дюжина любовников и ни одного мужа. - При таком разнообразии вы скоро наберетесь опыта. - Вы думаете, наберусь? - Элиан остановилась посреди зала и вцепилась в него взглядом: - А вы... уже? Смех Илариоса был таким же приятным, как и улыбка. - О, давно! У меня дважды по сто восемьдесят наложниц - именно столько положено иметь наследнику трона Асаниана. По одной на каждый день года. Но на мне лежит проклятие постоянства: чтобы наслаждаться, мне нужно полюбить. Так что, как видите, если я буду следовать своей природе, то удовольствуюсь лишь несколькими женщинами. Остальные обречены на слезы и смертельную зависть. Если же я попытаюсь угодить им всем сразу, то вконец ослабею. - И поэтому вы ищете жену. - И поэтому я ищу жену. Женатый человек, как вы знаете, может освободить всех своих наложниц. - Ах, - почти с восторгом произнесла Элиан, - как чисты ваши помыслы! Я уже начинаю бояться, что вы вообще лишены недостатков. - А разве совершенство - это плохо? - Вы невысоки ростом. Это недостаток, но я не сказала бы, что существенный, потому что вы слишком красивы. - В Асаниане я считаюсь высоким. - И красивым? - Как правило, мы не используем это слово, говоря о мужчине. Но да, меня называют привлекательным. У нас такая порода. - В жилах моей матери течет асанианская кровь. - Элиан резко сменила тему, пристально всматриваясь в него своим самым сбивающим с толку взглядом. - Некоторые говорят, что вам не следовало приезжать к нам, что ваши границы окружены и вы нужны вашему отцу там. Илариос вовсе не был смущен. Он переключился на эту тему так же быстро и спокойно. - Гораздо нужнее ему Хан-Гилен и Сто Царств. - Глаза его потемнели. Они по-прежнему были золотистыми, как у сокола, но теперь в них появился божественный, свет. - Вы знаете, что нас беспокоит. - Варвары с севера. - Именно так. Мы никогда не старались покорить их, полагая, что они в своем развитии ушли не намного дальше дикарей и слишком погрязли в собственной родовой вражде, чтобы объединяться против нас. Такими они и остались бы. Но они породили какое-то чудовище, вождя (сам он называет себя королем), который захватил трон одной из северных областей... - Янона, - пробормотала Элиан. - Янона, - быстро взглянув на нее, согласился Илариос. - Он узурпировал власть, объединил кланы и то же самое вознамерился проделать с соседями. Это оказалось легче, чем представлялось. Он выезжал - и по сию пору выезжает - под знаменем Солнца. Его отец, как он заявляет, сам бог, а мать... Он осекся. Насколько Элиан могла судить, его болтливый язык завел хозяина дальше, чем тому хотелось. Она сама закончила за него: - Его мать была жрицей, родившейся в Яноне, но достигшей величайших высот здесь: она стала настоятельницей Храма Аварьяна в Хан-Гилене. Вдобавок ко всему она была еще и пророчицей царства и близко знала его владыку. - Нанеся этот удар, Элиан улыбнулась. - Расскажите мне побольше о ее сыне. - Но... - Принц остановился. Его глаза понимали, что она сделала, и догадывались почему. Они по-ястребиному сверкнули и ощутимо потемнели. Он спокойно сказал: - Ее сын появился в Яноне несколько весен назад. Он был почти ребенком: говорят, он и по сей день юн. Но он оказался умелым полководцем, особенно для варвара, и обладал даром объединять вокруг себя людей. Этому не препятствовало ни его происхождение, о котором он во всеуслышание заявлял, ни его судьба, которую он открывал всякому, кто его слушал. Мир принадлежит ему, провозгласил он. Он родился, чтобы править этим миром. - Просто править? - спросила Элиан. - Э-э, -- протянул Илариос, - он говорит, что это совсем не просто. Он законный наследник Аварьяна, предсказанный правитель. Меч Солнца; он подчинит себе весь мир, он свергнет тьму и закует мир в цепи, он создаст единую нерушимую империю. - Он так сказал? Вы говорили с ним? - Снизойдет ли Сын Солнца до разговора с каким-то принцем Асапиана. - Будь он где-нибудь поблизости, он снизошел бы до этого, - осадила его Элиан. - Вскоре это может произойти. Какими бы сумасшедшими ни были его притязания, как военачальник он очень даже разумен. Располагая армией численностью не больше нашего авангарда, он покорил весь север. Как только зима ослабила свои объятия, он начал угрожать нашим северным соседям. Мы подозреваем, что если он потерпит там неудачу, то двинется дальше на восток и юг-в сторону Ста Царств. - А мы, в свою очередь, подозреваем, что сначала он выступит против нас, надеясь создать с нами альянс и с помощью нашей силы обрушиться на Асаниан? - Вполне возможно, - сказал Илариос. -- Вот поэтому-то я здесь, а не на севере империи. Мы в гораздо большей степени опасаемся союза варвара с вами, нежели самого варвара. - Это был бы убийственный союз, не так ли? Сто Царств - сто раздоров, как гласит поговорка, но при необходимости они могут и объединиться. Не без труда, не надолго, но на время, достаточное для того, чтобы обратить в бегство любого врага. В последний раз это были Девять Городов. Я была совсем маленькой, но помню. А вы уже сражались на войне? Последняя ее колкость встревожила его не более, чем все сказанное ею ранее. - С тех пор как я вышел из детского возраста, не было войн. - А если бы были? - Я пошел бы сражаться. Наследник империи командует ее войсками. - Сын Солнца был воином с самого детства. Он всегда скакал в первых рядах в алом плаще и с алым пером, чтобы все его узнавали. А под ним сам демон в облике боевого коня, столь же ужасного в битве, сколь и умелого. В первый раз за все время принц Илариос нахмурился. - Говорят, он и сам демон, могучий волшебник, способный менять свой облик: он может казаться гигантом даже среди своих северян или карликом, росточком не выше девятидневного младенца. Когда он в своем собственном обличье, смотреть не на что - почти мальчик, к тому же не отличающийся красотой. - Неужели? - Так я слышал. Элиан, наклонив голову, посмотрела на него. - Вы были бы в восторге, если б он был уродлив? - Женщины вздыхают при одной мысли о нем. Молодой, варвар, полубог - как удивительно! Как возбуждающе! - И как возмутительно! В самом деле, вы рождены быть императором: если вы и станете завоевателем, то просто пойдете по дороге отцов. В то же время этот выскочка всего лишь собрал в кулак горные племена - и стал могущественным героем. - У которого хватает богохульства называть Аварьяна своим отцом. Его окрестили Ан-Ш'Эндором - богорожденным Сыном Утра. - Илариос вздохнул и немного укротил свой пыл. - Он, конечно, бахвалится, но, что гораздо важнее, он завоевывает. И слишком много, к нашему сожалению. Мы предпочитаем, чтобы наш мир оставался таким, каков он есть, а не становился таким, каким видит его сумасшедший юнец. - О да, он сумасшедший. Сумасшедший бог. - Элиан улыбнулась, но улыбка эта предназначалась не Илариосу. - При рождении его нарекли Мирейном. Он мой сводный брат. Однажды утром перед рассветом он покинул нас. Я видела, как он уезжал. Мне приятно думать, что я помогла ему, хотя что могла бы сделать маленькая девочка для своего брата, если бы ее отец остановил его? Разве что идти за ним по пятам и стараться не плакать? Напоследок он обнял меня, сказал, чтобы я прекратила хныкать, и пообещал вернуться. А она напоследок повторила свою великую клятву. Но подобные вещи она не будет обсуждать с этим иноземцем. У этого иноземца глаза были яснее, чем у любого другого. И он не был ни магом, ни богом, а всего лишь простым смертным. Эти глаза смотрели на нее и не желали терпеть недомолвок. - А-а, - проникновенно сказал он, - вы любили его. Элиан ответила ударом на удар. - Конечно. Он был таким удивительным, а мне было лишь восемь весен отроду. - Но теперь вы взрослая женщина. Я могу сделать вас императрицей. У нее пересохло в горле. Она попыталась обратить все в шутку. - Ну что вы, принц! Чужеземная королева будет властвовать Золотой Империей? Смирятся ли люди с подобной гнусностью? - Они смирятся со всем, что будет угодно мне! - В его голосе прозвучал металл, обратившийся в золото, когда принц улыбнулся Элиан. - Ваша душа не удовлетворится ролью жены менее высокого ранга, даже самой почитаемой и благородной. Да и я не поставил бы вас так низко. - Мирейн тоже, - дерзко сказала Элиан. - Его я когда-то знала. Вас же не знаю совсем. - Это поправимо, - заявил он. Элиан взглянула на него. Она была потрясена, но сердито взяла себя в руки и вскинула голову. - Ах, вот оно что! Теперь я понимаю. Вы ревнуете к нему. Илариос улыбнулся со всей возможной приятностью. Это было ужасно, потому что в его улыбке не было злого умысла. - Возможно. Он - мечта и воспоминание. Я же здесь, реален и к тому же король по происхождению, хоть и не имею в предках богов. И я знаю, что смогу полюбить вас. - Я думаю, - медленно проговорила она, - что могла бы... очень легко... Он ждал, не решаясь пошевелиться. Но в глазах его сияла надежда. Прекрасных глазах из чистого золота. Он красив, он тот мужчина, которого только может пожелать женщина, даже если она принцесса. Кроме... Кроме... Элиан присела в реверансе, с трудом понимая, что происходит, и, ничего не видя перед собой, выбежала вон.