Уильям Тенн: Плоскоглазое чудовище

Меншип неожиданно вспомнил причудливую загадочную башню, утыканную серыми полушариями, которую физический факультет возводил на пустыре. Из своего окна в Кэллахэн-Холле он регулярно наблюдал за тем, куда уходят правительственные ассигнования на исследования в области лучевой техники.

Вчера вечером, когда башня поднялась до уровня окна его комнаты, ему подумалось, что она больше похожа на средневековую осадную башню, чем на современное средство коммуникации.

Однако теперь, выслушав суждения Лирда о том, что никогда прежде не удавалось осуществить одностороннюю телепортацию, он задумался над тем, а не явилась ли эта башня, глядевшая в его спальню нагромождением электронной машинерии, ответственной за весь этот кошмар? Может быть, именно она добавила недостающее для телепортации необходимое звено, что-то вроде снижения антенны заземляющего провода? Если бы он хоть чуть-чуть разбирался в физике!

И что бы было? Помогло бы ему знание некоторых подробностей этого процесса: мегавольты, ампераж и тому подобное?

Нет, он так и оставался бы мерзким, плоскоглазым чудовищем, лишенным разума, которое случайно выковыряли из далеких глубин Вселенной...

Охваченный отчаянием, он с силой дернул за материал, которым был обернут. В пальцах остались два небольших кусочка.

Чтобы хорошенько рассмотреть их, света было маловато, но ощущения позволили сделать безошибочный вывод - бумага! Или же что-то, на нее похожее.

Это имело определенный смысл. Поскольку конечности флефнобов представляли из себя всего лишь нежные щупальца, заканчивающие или глазами, или заостренными кончиками, бумажного мешка было вполне достаточно, чтобы гарантировать, с их точки зрения, полнейшую безопасность в отношении бегства экспоната.

Внутри этого мешка их щупальцам было бы не за что ухватиться, а мышцы, по-видимому, не обладали достаточной силой, чтобы проткнуть бумагу.

Зато у него силы было достаточно, хотя он никогда не считал себя атлетом, но явно не сомневался в своей способности силой проложить путь из бумажной клетки.

Эта мысль ободрила Меншипа, хотя реальной пользы от нее было не больше, чем от "гениальной" догадки относительно роли башни на пустыре.

Если бы только существовал какой-нибудь способ передачи этой информации! Может быть, тогда бы они поняли, что "Безмозглый Ужас из Гиперпространства" обладает некоторыми интеллектуальными способностями, достаточными для того, чтобы высвободиться из их плена, и сумели бы, разобравшись, отослать его назад, на Землю. Если бы, разумеется, пожелали.

Но он не обладал способностью передавать информацию. Все, на что он был пригоден - это ее воспринимать. Тяжело вздохнув, Меншип настроился на прием.

Он аккуратно разгладил пижаму. Не столько ради того, чтобы показать, насколько искусно она пошита, сколько вследствие мучительного приступа ностальгии. И неожиданно осознал, что это дешевое зеленое одеяние стандартного покроя стало единственным артефактом, сохранившимся у него от прежней жизни. Единственный, так сказать, сувенир, которым он обладал продукт цивилизации, породившей Тамерлана и "Войну и мир"...

- Что касается меня, - заметил сын Гломча, - то я оставляю инопланетных чудовищ в покое, если они окажутся такими же мерзкими, как этот экземпляр. Но, в отличие от папаши, меня ничуть не пугает непознанное. И все же я не в состоянии убедить себя, профессор, что все, что вы здесь делаете, может иметь какой-нибудь по-настоящему серьезный результат.

Меншип обрадовался, что бумажный барьер ничуть не ослабляет возможность слышать мысли похитителей.

Рабд после недолгого молчания продолжал:

- Надеюсь, я не слишком огорчил вас, сэр. Но таково мое мнение. Я практический флефноб, и верю только в реальные вещи.

- Как это "ничего по-настоящему серьезного"? - вознегодовал профессор. - Величайшей задачей нашей науки является осуществление путешествия в удаленные районы галактики. Вы не хуже меня знаете, что мы пока в состоянии путешествовать между 44 планетами нашей системы и недавно осуществили полет к нескольким соседним звездам, однако путешествие на родину этого образца остается на сегодняшний день фантастическим проектом...

- Верно! - довольно резко перебил его Рабд. - И почему? Ведь не из-за того же, что у нас нет кораблей, способных совершить такое путешествие? С тех пор, как был изобретен двигатель Бальвонна, любой корабль военного или торгового флота, даже мой крошечный разведчик с тремя ракетными ускорителями может пересечь космос вплоть до астрономической единицы 649-301-3 и вернуться назад, нисколько не перегрев двигатели. Но мы этого не делаем. И есть на то серьезные причины!