Уильям Тенн: Миры Уильяма Тенна - Том 02

Нынче вам, пожалуй, уже не дадут в глаз, если вы вслух восхититесь Александром Парксом. Время смягчило даже горе семей тех, кто полетел в никуда на кораблях «Дженерал атомикс», а горькое осознание всей значимости поступка этого человека с годами лишь возросло.

И все же некое скудоумное агентство наказало его способом, который, во всяком случае для него, особенно ужасен. Я имею в виду ФЛК и надеюсь, что они это прочтут.

Мы случайно встретились с Алексом через пару лет после войны за окончание изоляционизма. Я только что посадил свой аккордеон «Толедо» на грузовую полосу и направлялся в бар. Есть пилоты, которые точно знают, сколько виски им требуется после окончания рейса; я же попросту заливаю его внутрь, пока сердце не всплывет на положенное место.

К аэропорту подкатило такси, и из него вылез хорошо сложенный мужчина с удивительно маленькой головой. Когда я помчался перехватывать такси, мужчина повернулся и уставился на меня. Нечто знакомое в форме его черепа заставило меня остановиться.

— Вы не служили в военной авиации? — спросил он.

— Служил, — медленно произнес я. — В так называемой «Эскадрилье свастикеров». Сорок... Алекс Паркс! Голос из рации!

Он ухмыльнулся:

— Верно, Дэйв. А я уж было решил, что ты разговариваешь только с бывшими пилотами. У нас, диспетчеров, всегда был комплекс неполноценности по отношению к ним. А ты неплохо выглядишь.

Сам он смотрелся куда лучше. Одежду, что была на нем, скроил и сшил портной с зарплатой голливудского кинорежиссера. Я вспомнил кое-что из газет.

— Ты, кажется, продал какое-то изобретение какой-то корпорации?

— Да, Радарной корпорации Америки. Только что обратил патент в деньги. Я им продал свой многоуровневый радар с негативным лучом.

— И много получил?

Он сжал губы и слегка подмигнул:

— Полтора миллиона долларов.

Я разинул рот и выпучил глаза:

— Нехилая куча капусты. И что ты собираешься с ней делать?

— Начать парочку научных проектов, о которых всегда мечтал. Ты можешь мне пригодиться. — Он махнул в сторону такси. — Мы можем куда-нибудь поехать и потолковать?

— Я шел в бар, — сообщил я, когда такси тронулось. — Только что доставил на место свой аккордеон.

— Аккордеон? Это вы, пилоты-перевозчики, так называете свои глайдерные поезда?

— Верно. А если хочешь знать почему, то представь, что происходит, если ухнешь в воздушную яму. Или натолкнешься на внезапный порыв лобового ветра. Или мотор заглохнет. — Я хмыкнул. — И тогда звучит музыка... небесная музыка.

Мы сидели в дальней кабинке кафе, и Алекс с восхищенной улыбкой наблюдал, в каком темпе я поглощаю янтарную продукцию перегонного завода средних размеров.

— Если ты поедешь со мной, то с выпивкой придется завязать, — заметил он.

Я прикончил очередной стакан, облизнулся и выдохнул:

— Куда?

— Я купил в Неваде столовую гору. Мне нужен надежный человек, который сможет отвезти туда оборудование и помочь с довольно масштабным строительством. На которого можно положиться, потому что он умеет держать рот на замке. А пьяница, по моим понятиям, слишком болтлив.

— Справлюсь, — заверил его я. — Согласен пить только простоквашу из ячьего молока, лишь бы не быть дальнобойщиком, таскающим по воздуху фургоны с грузом. Совершить время от времени рейс-другой — сущая ерунда по сравнению с необходимостью каждый день волочить с места на место эти складные гробы. И пить меня заставляет лишь комбинация этой монотонной карусели с ангелом смерти.

— И отсутствие полезной цели в будущем, — кивнул Алекс. — Ты и во время войны летал почти что по жесткому расписанию, но... то была война. Если бы у тебя отыскалась достойная цель, ради которой стоило бы рискнуть жизнью, а не транспортировка электрических гармоник...