Гарри Тертлдав - Взгляд в прошлое (фрагмент)

-- Но не совсем же,-- возразил Пит.-- А как же эти штуковины?-- Он указал на телевизор, подключенный к нему загадочный ааппарат, и... как же она его назвала... текст-процессор.

-- Сделано в Тайване, сделано в Японии (никто в Штатах уже не делает видеомагнитофоны -- мы не можем конкурировать с ними), тоже сделано в Японии... микрокомпьютер американский, но японские не хуже, и становятся все лучше -- и дешевле.-Увидев их ошарашенные лица, она мягко добавила:-- Но в моем времени не все столь уж плохо. Черные -- нет, извините, теперь их вежливо называют неграми -- и женщины имеют гораздо больше возможностей, чем сейчас, и многие пользуются этим преимуществом. А тех, кто сейчас умер бы или остался инвалидом, стало возможно спасти.

-- Значит, "Пересадка сердца" тоже правда?-- спросил Макгрегор.

-- О, да, но это лишь самая впечатляющая из целого набора новых возможностей... Что еще? У нас до сих пор противостояние с русскими. Полагаю, оно некоторое время продолжится. И ничего плохого в этом нет; они не столь самонадеянны, как сейчас, но приятнее от этого не стали.

-- Не сомневаюсь, что все это очень интересно,-- нетерпеливо произнес редактор,-- но я так и не услышал ответ на главный вопрос: зачем вы здесь?

-- А я полагала, что уже ответила на него. Разумеется, я пытаюсь изменить будущее.-- Ее голос вновь приобрел настойчивость, точно она стала адвокатом, пытающимся убедить судью в истинности своих доводов.-- Нам так не хватает дальнейшего продвижения там, где мы добились немалых успехов. Когда свернули лунную программу...

Макгрегор простонал, а Пит ощутил набежавшую волну ярости. Ему очень не хотелось ей верить, но эти слова, увы, очень хорошо вписывались во все уже сказанное.

Он заставил себя вслушиваться в то, что она говорила:

-- По сравнению с моим временем здесь все еще сильны образование, интересы и (быть может, самое важное) мотивации. А я пытаюсь лишь чуть-чуть подтолкнуть события и внушить мысль о том, что лучший способ решить проблему -- применить к ней знания, если использовать ваши слова, мистер Макгрегор. Это справедливо как для моих рассказов, так и для тех, что я позаимствовала у других авторов.

-- Кроме того, вы приправляете их своими знаниями,-- заметил редактор.

-- Разумеется. Среди тех, кто читает научную фантастику, поразительно много инженеров и ученых; ныне это утверждение гораздо справедливее, чем в мое время. И если из моих "рассказов о ближнем будущем" они позаимствуют идею-другую и воспользуются ими сейчас, а не... думаю, вы меня поняли. И я стараюсь как можно точнее описывать всевозможные устройства и технологии.

-- Используете фантастику для спасения мира?-- усмехнулся Макгрегор.-- Мне очень не хочется такое говорить, но вам не кажется, что это несколько наивно?

-- Если не сработают идеи, то что тогда?-- взорвалась Мишель. Редактор снова хмыкнул.

После затянувшейся паузы Пит набрался решимости и спросил:

-- Ну, и как?..

-- Я еще не потеряла надежду. Вы действительно желаете узнать больше?

-- Гм... пожалуй, нет,-- ответил Пит и задумался, насколько искренним стал его ответ. Скорее всего, да. Знание того, что ждет впереди, слишком напоминает утрату свободы воли, и он даже вздрогнул, представив, какую тяжесть Мишель Гордиан взвалила на свои плечи.

Должно быть, Макгрегор подумал о том же, потому что спросил ее:

-- Чем я могу вам помочь?

-- Лучше всего тем, если забудете, что вообще сюда приезжали,-- отрезала она.-- И еще, очень вас прошу, не проявляйте снисходительности к моим рассказам. Если они окажутся недостойными прочтения, то всем будет наплевать, содержат ли они нечто толковое.

Макгрегор по-волчьи оскалился:

-- На сей счет не волнуйтесь. Если я начну печатать недостойные публикации рассказы, то мой журнал разорится, и мне придется или голодать, или отыскать себе честный способ зарабатывать на жизнь.

-- Что ж, честный ответ,-- скорчила она гримаску редактору, и, шагнув мимо Пита, открыла дверь, выводящую в обыденный мир 1953 года.

-- Извините,-- пробормотал Пит по дороге к дому, и, достав сигареты, жадно затянулся. Заметив неодобрение на лице Мишель, он продекламировал:

Из зелий всех страшней табак -

Опасней бешеных собак.

Тебя он сделает худым,

И улетит здоровье в дым,

Когда ты куришь молодым. Но я его люблю.

-- Значит, вы дурак,-- прокомментировала она, но все же дождалась, пока он не придавил окурок каблуком.