Абрам Палей - Война золотом

По матриархальному «адату» молодая женщина, вступая в брак, не покидает материнского дома; муж ее тоже остается в доме своей матери. После захода солнца он является в дом тещи провести вечер и ночь с супругой. В «медовый месяц» он, из некоторой галантности, кое в чем помогает жене, но в общем он трудится исключительно для своего материнского рода. Если от брака рождаются дети, то они остаются с матерью в доме бабки и прабабки. Дети никогда и не интересуются тем, кто их отец, предполагая, что отец — тот мужчина, который приходит к матери каждый вечер. По малайскому «хорошему тону» считается весьма бестактным и даже обидным спросить кого-либо: «а кто ваш отец?»

С каждым новым браком новая семья делает новую пристройку в длину. При этом на крыше возводится остроконечный, резной шпиль. По числу этих шпилей видно, сколько раз происходило увеличение рода.

Родоначальница является госпожей и повелительницей всего «длинного дома». Коль скоро между родичами дело доходит до потасовки, что, впрочем, при малайской лени и жарком климате случается довольно редко, ей в помощь приходит старший брат, либо же старший сын старшей дочери. Он называется «мамак», т.-е. наместник, и назначается родоначальницей; его распоряжения исходят как бы от нее самой и потому для всех обязательны.

В стране «Буйвола Победителя» не знают частной собственности. Все принадлежит всем. Каждый работает не на себя, а на родовой коллектив. Зато и вся родня по матери заботится о каждом из членов рода. Даже между разными родами не произносится: «твое», «мое». Рисовыми полями владеют несколько родов сообща, а каждый год участки распределяет жребий.

Американец Гартманн изобрел аппарат для подводной работы. Это большой стальной цилиндр, снабженный запасом кислорода на 36 часов и двумя мощными прожекторами. бросающими снопы света на глубине 8000–4000 метров. В цилиндре помещаются два человека, В случае необходимости они могут автоматически подняться на поверхность. Этот аппарат позволит проникнуть в еще неисследованные глубины, изучить геологический состав морского дна, исследовать развалины затонувших городов, поднять погибшие в подводной войне корабли.

В предместьи Берлина, с северной стороны, есть маленький одноэтажный домик. Вывеска — «Институт физиологии труда». Здесь изучаются условия работы человека. Лаборатории совсем не похожи на обычные. Вот в первую комнату от входа, словно колдовством, перенесены условия труда горняков в шахте. Ассистент по команде вскидывает лопатой набитый песком футбольный мяч вверх, в особый желоб; дышит он в трубку, сообщающуюся с резиновым мешком, этот мешок ловит и показывает количество выдыхаемой углекислоты. Так определяется степень утомляемости и расходования энергии у грузчика угля. В следующей комнате профессор в трусиках вертит ручку колеса; через некоторое время ручка заменяется другой, большей; быстрота вращения тоже меняется, и все движения фиксируются киноаппаратом. В специальном зале заснятая лента демонстрируется и по ней детально изучаются наилучшие условия данного трудового процесса. Фильма здесь не забава, не популяризация, а, действительно, важнейший метод исследования. Дальше видим врача, копающего землю, он работает, весь обвешанный электрическими лампочками, потому что все его движения фотографируются. Благодаря системе движущихся лампочек, снимок показывает не человека за работой, а только линии, так называемые кривые, описываемые частями его тела при работе. Это дает возможность отличать необходимые движения от излишних. У другого на лице нечто напоминающее противогаз и соединенное со счетчиком; человек этот неутомимо подымает и опускает какую-то тяжесть, но автоматический счетчик показывает, что и его силам есть предел. Из следующей лаборатории доносится собачий лай и писк обезьяны, которая после долгого сопротивления позволила, наконец, лаборантам опустить ее лапу в калориметр. При физическом труде прилив крови к работающему органу бывает во много раз больше обычного; степень кровяного давления, по количеству излучаемых калорий тепла, измеряется калориметром.

Институт, основанный лишь в 1921 году, ютящийся на окраине в тесном помещении, дает рабочему классу научное оружие, — оружие борьбы с тэйлоризмом и фордизмом.