Говард Джейкобсон - Правила еды. Передовые идеи в области питания, которые позволят предотвратить распространенные заболевания

Разумеется, закон о сроке пребывания в должности не может защитить инакомыслящего академика от всех форм внешних угроз, насмешек или презрения. Какими бы важными ни были безопасность работы и академическая свобода, они не могут защитить абсолютно от всех форм личных нападок, но, несмотря на некоторые недостатки, они по-прежнему играют важную роль в защите академической свободы. В моем случае, даже когда директора Корнеллского отделения диетологии раздражало то, чем я занимался, моя работа оставалась в безопасности. Даже когда представители частных интересов требовали моего увольнения, мои исследования, финансируемые государством, процветали.

Что же стало с этими охранниками свободы? Они исчезают. На следующей диаграмме показано, что среди факультетов фундаментальных наук в медицинских школах США всего за 19 лет (1980–1999 гг.) количество штатных преподавательских должностей снизилось на 33 %. На 2004 год количество внештатных позиций превышало количество штатных [9]. С тех пор количество штатных позиций с защищенным сроком пребывания в должности снизилось еще больше. Стоит ли удивляться, что академическую свободу кастрировали, а поиск правды подвергли цензуре и контролю?

Снижение численности штатных должностей – не единственная угроза академической свободе. 30 апреля 2018 года Associated Press опубликовала новость под заголовком «Документы показывают связи между университетом и консервативными донорами», раскрывающую способы, использованные крупными спонсорами, из-за которых университеты уклонились от своей обязанности по поиску объективной истины перед общественностью [10]. Статья начинается так:

Согласно недавно опубликованным документам, крупнейший государственный университет Вирджинии предоставил консервативному фонду Чарльза Коха право голоса при найме и увольнении профессоров в обмен на пожертвования, равные миллионам долларов. Публикация донорских соглашений между Университетом Джорджа Мейсона и фондом произошла после нескольких лет отрицания администрацией университета того факта, что пожертвования Коха ограничивают академические свободы.

Эта информация была опубликована только после решения суда о ее раскрытии, поскольку университет годами выступал против этого. В ней подробно рассказывается, как фонд Коха оказал значительное влияние на жизнь университета путем назначения двух из пяти членов комитета по найму преподавателей. Помимо этого, фонд Коха «обладал практически таким же правом назначения, как и консультативные советы, которые могут… рекомендовать уволить профессора, не соответствующего стандартам». Но не бойтесь! Университет заверяет общественность и своих студентов, что такие пожертвования не «оказывают влияния на академическую свободу». Разве вы им не верите?

Несколько дней спустя New York Times опубликовала практически такую же новость, рассказав о необычайной широте корпоративных интересов, которые проникли в академическую среду по всей стране [11]. Справедливости ради стоит упомянуть, что и университет, и фонд Коха, вероятно, обратят ваше внимание на то, что эти договоренности уже истекли. Тем не менее, учитывая то, что не каждое существующее соглашение доступно для ознакомления общественности и что это соглашение в течение многих лет намеренно скрывали от общественности, очень трудно поверить, что и сейчас столь же близкие отношения не имеют место в той или иной форме.

Некоторые могут поспорить, что такие отношения между спонсором и учреждением представляют собой «обычный бизнес» и поэтому нам не стоит беспокоиться. Я бы согласился с этим наполовину: такие отношения, безусловно, отражают деловое соглашение, но они не должны становиться нормой. Кто-то может также встать на защиту спонсоров в связи с тем, что они должны иметь право голоса в отношении того, как тратятся их деньги, особенно когда их влияние ограничивается всего лишь членством в таких комитетах, где они в меньшинстве. Однако, опираясь на свой опыт, полученный в результате десятилетий работы в академических кругах, я знаю, что членство в таких «академических» комитетах, пусть и в меньшинстве, имеет влияние, отнюдь не характерное для меньшинства. Таким образом, практически невозможно количественно оценить и контролировать конфликты интересов. Даже если представители учреждения численно преобладают в таких консультативных комитетах, одно лишь присутствие этих назначенных спонсорами лиц и неявное осознание того, что будущее финансирование может зависеть от них, ставит представителей университета в безвыходную ситуацию. Скорее всего, они будут чувствовать сильное давление, чтобы удовлетворить интересы спонсоров, даже если они идут вразрез с миссией университета, которая заключается в служении общественности.