Говард Джейкобсон - Правила еды. Передовые идеи в области питания, которые позволят предотвратить распространенные заболевания

Утверждения о беспристрастности и академической честности в индивидуальных исследовательских проектах также следует подвергать сомнению. Возможно ли для исследователей и их администраторов сохранить правдивость и эффективность в принципе при участии в научно-исследовательском проекте, открыто финансируемом промышленностью? Посмотрим правде в глаза, эта система очень хорошо служит таким спонсорам, как фонд Коха. До тех пор пока академические учреждения будут готовы продавать свое доброе имя (примерно за 50 миллионов долларов, как в случае с Джорджем Мейсоном), определенные исследовательские интересы будут удовлетворены и некоторые исследователи будут наняты, а остальные останутся не у дел.

Это не замысловатый заговор, а пример самых обычных рыночных отношений. Такие сделки всерьез идут вразрез с заявлениями университетов о том, что они – искатели истины и защитники интеллектуальной свободы. Хуже всего то влияние, которое связь с промышленностью оказывает на общественность, чьи налоговые отчисления не имеют такого же воздействия. В этом случае мне приходит на ум то, как Управлению по связям с общественностью в Корнелле было запрещено публиковать информацию об успехе нашего сертификационного онлайн-курса о растительном питании, который основывался на десятилетиях исследований, спонсируемых налогоплательщиками . Представители университета были рады уже тому, что удалось совместить курс с их онлайн-программой eCornell, но они были не готовы афишировать этот успех ради… чего? Страх потерять финансирование от спонсоров, представляющих промышленность, на которую эти результаты могли бы оказать влияние?

Как обществу нам нужно спросить себя, должна ли репутация наших учебных учреждений покупаться и продаваться; должно ли спонсирование государственных учреждений зависеть от частных интересов, и если да, то в течение какого срока оно допустимо; и можно ли, и нужно ли превращать в разменные монеты академическую свободу, доверие общественности и даже свободу слова.

Я хотел бы, чтобы в этих комментариях не было необходимости. Многие скажут, что они очевидны. И все же меня беспокоит судьба следующего поколения ученых, заинтересованных в проведении исследований, противоречащих общепринятым взглядам, например таким, как исследования о необычайно далеко идущих и фундаментальных последствиях потребления животного белка при таких болезнях, как рак и сердечно-сосудистые заболевания. Я опасаюсь, что им вообще не будет дозволено задавать подобные вопросы, что в настоящий момент обстановка еще менее способствует исследованиям такого рода, чем это было в мое время. Если нам не удастся защитить и восстановить академическую свободу, как вообще мы сможем защитить и сохранить полезные, но спорные предметы исследований?

Многие согласятся, что цель науки отличается от целей технологии и технических наук. В чем же состоят эти цели и почему различие важно? В моем понимании наука – это искусство наблюдения, и ее цель – поиск знаний, и в этом процессе не существует четких границ и явных конечных точек. Она исследует область знаний за пределами нашего сознания. Технология, в свою очередь, представляет собой конструктивную деятельность, направленную на создание продуктов, решающих проблемы. Ученые в идеале преследуют своей целью постичь то, чего они еще не знают. Они часто отправляются в научное путешествие, даже не зная всех вопросов, которые стоит исследовать. В конце концов, если они уже знали бы это, сам поиск был бы бессмысленным. С другой стороны, технологи обычно ищут решения идентифицируемых проблем. Они следуют за вопросами, которые сами уже определили как важные, их не манит неизвестность. Как сделать эту систему более эффективной? Как мы можем решить эту проблему, восполнить пробел, преобразовать задачу? Часто наука предшествует технологиям, хотя, конечно, технологии тоже могут помочь в научном процессе.

Причина, по которой я делаю такое различие между наукой и техникой, заключается в том, что на протяжении своей карьеры я видел, как многие области науки трансформировались и становились похожи скорее на технологии, в том числе это касается и области питания. Ученые в области питания все меньше и меньше заинтересованы в неизвестном и в исследовании вопросов, которые еще никогда не рассматривали. Вопросы, которые сегодня наиболее часто ставятся в науке о питании – это вопросы, имеющие предопределенную важность. Как получить достаточное количество белка? Как создать и использовать более совершенный индекс для количественной оценки и каталогизации насыщенности питательных веществ? Как снизить уровень холестерина? Вероятно, эти вопросы не так уж плохи, но когда это единственные вопросы, на которые мы ищем ответы, начинают возникать серьезные проблемы. Ярким и конкретным примером влияния технологий на питание служит редукционистское исследование питательных веществ вне контекста, основанное на убеждении, что питательные вещества могут быть просто произведены (в виде пищевых добавок) для решения проблем (нехватка питательных веществ) и, как бонус, для получения дохода.