Та - Квир

Глаза их встретились и она вдруг перестала думать хоть о чем либо, кроме того, на сколько он красив. Сам Тору в тот миг провалился в мысль, что ему все это уже знакомо. Он оцепенел от дежавю, которое произошло в его сознании. Тору смотрел на нее не моргая, действительно как мультяшка, но попытался компенсировать неловкость тем, что поздоровался вежливым наклоном головы. Алина же вопреки настроению, минувшему лишь пару мгновений как, вдруг перестала желать быть сорванцом, донимающим всех, и захотела понравиться этому необыкновенному созданию. Тору ни за что не догадался бы сейчас о чем она решила, а сам понял о перевертыше, как сразу обозвал про себя этот случай.

Дело в том, что подобную встречу глаза в глаза он пережил много раз. Но, тогда он был не он сам, а его отец Николай. Девчонка эта была, не Алина с перепачканным лицом, взлохмаченными волосами да в драных джинсах, а его красивой мамочкой Наоми. Там в перевертыше он был русским парнем, не японцем, а она наоборот – японской девушкой, а не русской. И все это, сразу дало понимание Тору, что все, что должно произойти в его жизни, уже началось. До этого момента была подготовка, жизнь же настоящая стартовала в тот момент, когда под ее ногой хрустнула сухая яблоневая ветка, и он, смотрящий себе под ноги, вздрогнув, поднял растерянное лицо, и встретился с ее таким же не мигающим взглядом.

Бабушка Наоми, что в переводе с японского означает «красота», будучи на летних каникулах со своей институтской группой в Швейцарии, встретила дедушку Николая. Именно эту романтичную историю Ли обожала и просила пересказать ей всякий раз, когда гостила у бабули с дедулей, коих называла одним словом НаНи, сложенном из первых слогов их имен. Тогда НаНи садились в гостиной на диване, Ли сворачивалась клубочком между прародителями, положив голову деду на колени, а бабушка, укрывала ее ножки тонким пледом, прежде, чем они вдвоем начинали рассказывать внучке о своей встрече.

Николай познакомился со своей судьбой тогда, когда был в Швейцарии на каникулах, как много лет позже и его сын Тору в русской деревне летом. Только он сбежал с института на несколько недель, чтоб узнать, чего стоит. Его друг по протекции работал в небольшой столичной туристической фирме, принадлежащей родителям. Он бесплатно помог Коле с выбором доступного жилья в Швейцарии да с прочими документами, в обход работы. Был октябрь 2012, в первый день прилета Николай сидел за столиком в открытом кафе, а Наоми проходила со своими друзьями на экскурсии по улицам пригорода и они случайно встретились глазами. Русский парень и японская девушка – такая банальщина и одномоментно несуразица.

Николай знал о Японии достаточно, чтоб понимать, что он не в силах вскочить и бежать за той, что украла его взор. Наоми же больше не слышала подруг, а все оборачивалась на него, удаляясь, словно во сне. Николай успел только резко встать, от чего загремела посуда, и то ли кивнуть, то ли поклониться. Он сам не понимал, что делает, это было рефлекторно. Обычно улыбчивый парень, забыл даже о том, что такое улыбка. На него словно обрушился водопад смолы, и он горел в нем, не двигаясь и застывая. Лишь хлопая глазами, провожал ее в оцепенении.

Наоми тоже не поняла, что произошло, и не сделала ничего, позволив подружкам под руки увести ее прочь от этого странного и красивого молодого человека. Позже, когда она вернулась в отель в другом городе, где они остановились, она поняла, что не в состоянии думать ни о чем кроме того момента, как он смотрел на неё.

А Николай, влюбленный в Японию, но никогда даже не мечтавший о японских девушках, все уже решил для себя: что отыщет ее, чего бы ему это ни стоило. Теперь-то он понял, почему его так страстно интересовала эта страна. Все сложилось в единую картинку и он увидел, что непроизвольно год за годом тянулся к знаниям о Японии, о том месте, где живет его судьба.

Наоми в этот же день обратилась к руководителю своей группы и, собрав вещи, закрыла все дела с документами. Она не стала прощаться с подругами, предупредив лишь соседку, что уезжает, и чтоб та прикрыла ее во всех делах и особенно с родителями, если те позвонят в отель. Предстоял большущий скандал, но позже, а это сейчас было не главным.

Отправившись в постель, как только смогла, она пыталась уснуть, чтоб встать, как можно раньше. Но, так и не смогла выкинуть его из головы! Лишь периодически дремала, проваливаясь в короткие бурные сны, в которых слышала свой смех и видела множество его глаз, как бывает в фильмах ужаса. Ей вовсе не было страшно, когда она просыпалась. Наоборот, она вздрагивала и с досадой понимала, что ни единой пары его глаз в этой комнате нет даже в помине. А ей не хотелось больше ничего, кроме того, чтоб он снова смотрел на неё, словно она единственная, последняя девушка в целом мире.