Таша Строганова - Насквозь

Ваня смотрел на корзину у себя в руках охреневшим взглядом.

Да, он понимал, что его взяли помощником помощника на испытательный срок. Да, он был готов эту чёртову картоху мешками чистить. Но он, мать его, понятия не имел, что такое турне.

Девор уже улетел отвешивать люлей кому-то следующему. А здоровый мужик, который до этого посмеивался, сейчас откашлялся в кулак и уставился на Ваню смеющимися глазами.

– Вася, – представился он, но тут же сделал серьёзное лицо, – Василий Емельянович Абрамов. Су-шеф.

– Очень приятно, – буркнул хмурый Ваня, который даже руку подать не мог из-за здоровой корзины. Он, конечно, за свою жизнь не один мешок перетаскал, но такое ощущение, что в этой корзине минимум тонна. – Где можно встать?

Абрамов выделил ему место за столом и необходимые инструменты. Показал, где что лежит и, между делом, поведал пару сплетен про Девора. Похоже, этот французишка достал тут всех.

– Василий Емельянович, – Белоусов не очень любил кого-то просить, но ситуация была безвыходной, а бежать по каждому поводу к Бессонову точно не улыбалось, – вы мне, это, покажете, как турне делать?

– Где же тебя, мил человек, Роман выкопал? – Абрамов широко ухмыльнулся и покачал головой. Но мужиком он, видимо, действительно был нормальным. Потому что и правда показал.

Один раз. И ушёл, сказав, что на сегодня это экзамен для Ванька. Мол, к обеду вся корзина должна быть нарезана должным образом.

Ваня, который ни черта не запомнил, повертел в пальцах фигурно обрезанную картофелину и вздохнул.

Ладно, мужик он или не мужик.

***

У Ромы с самого утра чесалось всё, чтобы сходить на кухню.

Вчера он представил Ваню поварам. Люсьен предсказуемо устроил истерику, но Бессонов напомнил, что хозяин тут пока что он. Оставалось надеяться, что Абрамов не даст парню пропасть.

Конечно, Рома не сомневался, что Белоусов сможет за себя постоять, но он вряд ли до этого имел дело с шефами из Франции.

Всё утро в кабинете было подозрительно тихо. Никаких тебе визитёров. Даже жутковато. Как в той поговорке про то, что, если ваш ребёнок слишком долго сидит в тишине, пора бить тревогу.

Ближе к одиннадцати часам, когда решил насущные вопросы, Бессонов не выдержал.

Он ворвался в кухню размашистым шагом и замер, оглядывая всех. Никакого кровопролития замечено не было. Люсьен увлечённо мешал какой-то соус, поучая при этом поварёнка, Тимошу, кажется. Абрамов руководил десертным столом, раздавая указания двум подмастерьям. Остальные тоже были при деле.

Наконец Рома увидел Ваню.

Тот стоял, чуть ссутулившись и хмурясь. В руках у него Бессонов заметил маленький ножик, которым парень ковырял картофелину. Смотрел он при этом на несчастный клубень с таким хищным выражением лица, будто представлял на его месте что-то другое.

Явно что-то другое.

Облегчение от того, что никто пока не пострадал, быстро прошло, стоило заметить вздутые вены на лбу Белоусова. Казалось, ещё минута, и он бросится с этим самым ножиком уже не на картофель.

– Привет, – Рома подкрался почти бесшумно. По крайней мере, Ваня вздрогнул и недовольно посмотрел на него. Маленький волчонок.

– Добрый день, Роман Владимирович, – голос злой, уставший. А ещё и обед не настал.

– Пойдём-ка, покурим, – предложил Рома, чувствуя, что парню просто необходим небольшой перерыв.

Ваня на мгновение засомневался, зыркнул на Люсьена, потом на свою миску с чищенными овощами и наконец принял решение. Снял перчатки и потопал к чёрному выходу.

У Ромы, будто у собаки Павлова, по щелчку зажигалки Белоусова потяжелело в паху. Он отвел глаза, чтобы не пялиться так откровенно. Но самым смешным было то, что Ваня не делал чего-то специально.

Этот парень явно вообще не отдавал себе отчёта в том, насколько он сексуален. Особенно когда вот так сжимает в ломких, длинных пальцах тонкую сигарету.

Рома чуть слышно перевёл дыхание и откашлялся.

– Как первый день?

– Ты спас своего шефа от смерти, – Ваня затянулся с видимым удовольствием. Он явно кайфовал от самого процесса. Бессонов заметил это ещё в первый раз.

– Ты ведь не думал, что работать в таком месте будет легко, – Рома усмехнулся и спрятал руки в карманах. Потому что те почти зудели от желания коснуться острых, будто из камня вырезанных скул Вани.

– Я, может, и не мажор какой, – Ваня недобро сощурился, явно задетый, вот же, блин, минное поле, – но разницу понимаю между этим местом и той халупой, где я раньше работал.